- Сейчас...
- Что ж, растет тяжесть - растет и сила, чтобы нести ее!
- Зачем - нести?
- Недавно тебе задавал этот же вопрос твой ученик. Вспомни, что ты ответил ему!
- Да, я нашел ответ... И вот - нет больше моего ученика!
- Я понимаю - это нелегко...
- Как ты можешь понять это, Рамирес... Разве тебе приходилось терять учеников?!
- Мне - многое что приходилось... - Рамирес усмехнулся в усы. Усмешка эта была горькой.
И Конан вспомнил Священный отряд, оставленный без помощи. А потом он вспомнил еще один Священный отряд, - брошенный под дула бомбард, на убой...
- Ты прав. Прости меня, Учитель...
- Видишь - ноша Учителя уж никак не легче ноши ученика...
- Вижу. И все-таки совесть моя неспокойна. Ведь я сам выбрал его себе в спутники...
Слышно было, как Рамирес рассмеялся в своем далеке:
- Ты? Ты выбрал его?!
- А разве нет?
- Нет! Не ты выбрал его, и не я выбрал его, и не он выбрал для себя эту участь. Вспомни...
И Конан снова вспомнил.
Вспомнил, как разговаривали они в космическом Нигде. Вспомнил он и древнюю притчу о том, какого рода сопровождающий нужен сильному путнику.
Вспомнив все это, он в ярости ударил кулаком по эфесу меча.
- Я знаю, что ты скажешь, Рамирес! Ты скажешь: "Имя того, кто выбирает - Судьба!" Так?
- Ну... Пожалуй, так... - казалось, что голос Рамиреса звучит неуверенно.
- Значит - мы в ответе за Судьбу!
- За Судьбу нельзя быть в ответе... - с прежней неуверенностью возразил Рамирес.
- Значит - можно! Можно все, кроме одного! Нельзя - делать человека целью!
- Смотря какова эта цель...
- Да какова бы она ни была! Кстати, какова она в моем случае помнишь?
- Помню. Найти ключевой момент...
- Да. И что же - нашел ли я этот момент? И вообще - искал ли я его?! Нет. Я Дункану помогал в его поисках. А Дункан - совсем другое искал...
- И теперь я сам найду себе цель... - продолжал Конан. - Дункан просил дать цель ему - и я дал... Месть! И теперь я вижу, к чему это привело...
Шаг за шагом Конан все больше удалялся от города. Он знал, откуда он идет. А куда идет - не заботило его.
- Я - не буду ни у кого просить указаний! Приведет мой Путь к какому-нибудь "переломному моменту" - хорошо. Нет - значит, нет...
Долго молчал Рамирес, прежде чем ответить. Но наконец нашел нужные слова:
- Ну что ж... Если так - то я, видимо, не могу больше считаться твоим Учителем. Но все-таки одно указание я тебе еще дать могу... Посмотри вокруг! Тебе кажется, что ты идешь, куда глаза глядят? И куда же они глядят у тебя, а?
Конан посмотрел вокруг.
Все-таки Рамирес был прав. И значит, он не перестал быть его Учителем.
Конан мог бы дать любую клятву: он не выбирал дорогу. Значит, дорога выбрала его?
Не дорога - Путь...
Он стоял на том самом тракте, который вел к Катрин и ее Школе.
И из того же далека, откуда только что слышалась речь Рамиреса, долетел теперь женский голос:
- Да, любимый... Иди туда, иди!
- Как могу я... - попытался возразить Конан. И осекся на полуслове.
Словно серебряный колокольчик вывел далекую трель... Это рассмеялась женщина.
- Конечно, не можешь, любимый! Конечно, не можешь ты забыть меня... Но если Герда не ревновала тебя к Бренде, а Бренда - к Луизе, то неужели мы трое приревнуем тебя к Катрин, четвертой из нас?
И снова пропел серебряный колокольчик, но уже тише, уже в большем отдалении:
- Пора, наконец, найти тебе женщину, которая не будет стариться, как не будешь стареть и ты...
Конан ждал, вслушиваясь в тишину. И когда он уже не надеялся услышать продолжение, - вот тут-то оно и последовало.
- Помни: ты нужен там... - чуть слышно донеслось до него порывом ветра.
И больше - ни слова...
Говорили в старину: если ты уже готов уйти в иной мир - вспомни, все ли ты сделал в этом...
41
Конан почти дошел до того места, куда лежал его Путь. Он знал теперь, что надлежит ему делать.
Цель его - множить число знаний о Силе. И помогать множить число тех, кто обладает Силой. До тех пор, пока весь род человеческий не приобщится к ней...
Это работа - не на десятилетия. Пожалуй, даже и не на века.
Что ж, времени ему - не занимать. Да и не одинок он будет на этом Пути...
Пожалуй, это новый выбор для бессмертного - творить Жизнь. А если так...
Если так - зачем ему носить с собой Смерть?
Смерть мерно покачивалась при каждом его шаге, прикрепленная к поясу. Мощная, стремительная и безжалостная смерть - в лакированных ножнах с костяной рукоятью...
Меч-катана.
Много веков прошел с ним вместе этот меч, и жизней он унес не меньше, чем иная война. Не пришла ли пора им расстаться?
Конан бережно обнажил древний клинок и долго смотрел на него. А потом вложил обратно в ножны.
Потому что не было злобы в оскале дракона, голова которого красовалась на рукояти.
Потому что не меч есть все, а все есть меч.
Потому, что высшая цель меча - не приносить смерть, а дарить жизнь...
Тропа огибала холм. Сразу же за поворотом она раздвоится: основная дорога уйдет к горам, на север, а маленькая, скрытая умной травой тропинка, отклонится влево.
К Школе...
Конан сделал шаг за поворот - и замер. Всего несколько минут прошло. А Судьба уже подтверждает, что прав он был, не расставшись с мечом.
Видно, именно сейчас пришло для меча время дарить жизнь, принося смерть...
Уже не скрывала трава тропинку. Она была безжалостно измята, вытоптана четырьмя парами ног.
Четверо шли к увитому плющом дому, безошибочно выбирая путь.
Первого невозможно было спутать ни с кем. А даже если его самого не узнать, - то меч его ни с каким другим не перепутаешь.
Это - огромный меч-эспадон. Он лежит у идущего на плече, уже заранее извлеченный из ножен.
Меч второго - почти столь же велик. Сам второй из идущих к дому тоже ростом почти не уступает первому.
Лица его не видно, оно полускрыто странной маской, напоминающей забрало шлема. Впрочем, эту маску вполне можно считать его лицом...
Третий - худощав, быстр в движениях. Вместо меча у него на поясе слабо изогнутая сабля европейского образца.
Четвертый...
Четвертый держится чуть позади, особняком. Кожа его черна и покрыта многоцветьем боевой раскраски. Под плащом не разобрать, какой у него клинок, но в руках - африканский ассегай: копье с мечевидным наконечником.
Похоже, африканец здесь на положении если не раба, то слуги. Он единственный из всех - нагружен котомками.
Троих первых узнал Конан. Даже третьего узнал, которого видел впервые.
Это - Уолтер Райнхардт.
Прямо перед ним идет Слэн Квинс, "Красавчик Слэн". Он так бережет свое лицо, что всегда прикрывает его кованым забралом.
А тот, кто идет впереди, тот, кого нельзя не узнать, - конечно же, Черный Воин...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});