- Возможно. Очень давно. Бабушкины сказки, не так ли?
Он подошел ко мне, всмотрелся в темноту за окном.
- Земляничная весна - что индейское лето*. только случается гораздо реже. Хорошее индейское лето повторяется каждые дватри года. А вот такая погода, как сейчас, бывает один раз за восемь или десять лет. Фальшивая весна, ложная
------------------------------------------------------
* В России - бабье лето.
весна, точно так же, как индейское лето - ложное лето. Моя
бабушка говорила: земляничная весна - признак того, что зима
еще покажет себя. И чем дольше она длится, тем сильнее
вдарит мороз, тем больше выпадет снега.
- Сказки все это. Нельзя верить ни слову,- я пристально смотрел на него.- Но я нервничаю. А ты?
Он снисходительно усмехнулся, стрельнул сигарету из вскрытой пачки, что лежала на подоконнике.
- Я подозреваю всех, кроме себя и тебя,- усмешка завяла.- А иногда возникают сомнения и в отношении тебя. Не хочешь пойти поиграть в кегли. Готов поставить десятку.
- На следующей неделе контрольная по тригонометрии.
Надо позаниматься, иначе не напишу.
Однако, и после того, как он ушел, я долго смотрел в окно. И даже раскрыв книжку не мог полностью сосредоточиться на синусах и косинусах. Какаято часть меня бродила во тьме, где затаилось зло.
В тот вечер убили Адель Паркинс. Шесть полицейских машин и семнадцать выдающих себя за студентов детективов (среди них восемь женщин, прибывших из Бостона) патрулировали кампус. Но Попрыгунчик Джек, тем не менее, сумел ее убить, развеяв последние сомнения в том, что он - один из нас. Фальшивая весна, ложная весна, помогала ему, укрывала его. Он убил Адель и оставил в ее "додже" выпуска 1964 года. Там девушку и нашли следующим утром. Часть на переднем сидении, часть - на заднем, остальное - в багажнике. А на ветровом стекле он написал ее кровью (это уже факт - не слухи) два слова: ХА! ХА!
В кампусе у всех слегка поехала крыша: мы знали и не знали Адель Паркинс, одну из тех незаметных, но шустрых женщин, без устали сновавших взадвперед по "Зубриле" от шести до одиннадцати вечера, обслуживая охочих до гамбургеров студентов. Должно быть, только в три последних туманных вечера она смогла хоть немного перевести дух: комендантский час соблюдался неукоснительно, и после девяти в "Зубрилу" заглядывали только копы да технический персонал колледжа. Последние пребывали в превосходном настроении: студенты не докучали им по вечерам.
Добавить к этому практически нечего. Полиция билась в истерике, не находя ни малейшей зацепки. В конце концов они арестовали выпускникагомосексуалиста, Хансона Грея, который заявил, что "не может вспомнить", где провел последние вечера. Его обвинили в убийствах, но наутро отпустили, после последней ночи земляничной весны, которая также не обошлась без жертвы: на набережной убили Маршу Каррен.
Почему она пришла туда одна, что делала, так и осталось тайной. Эта толстуха жила в городе, в квартире, которую снимала вместе с еще тремя студентками. Она незаметно проскользнула в кампус, так же легко, как и Попрыгунчик. Что привело ее туда? Может, некое чувство, перед которым она не могла устоять? Или темная ночь, теплый туман, запах океана? Но нарвалась на холодный нож.
* * *
Произошло это двадцать третьего. А днем позже президент колледжа объявил, что весенние каникулы сдвинуты на неделю, и мы разлетелись в разные стороны, без радости, как овцы перед надвигающейся грозой, оставив кампус на попечение полиции.
Мой автомобиль стоял на кампусной стоянке. Я усадил в кабину шестерых. Поездка никому не доставила удовольствия. Каждый из нас понимал, что Попрыгунчик Джек, возможно, сидит рядом.
В ту ночь температура упала на пятнадцать градусов. Хлынувший на север Новой Англии дождь быстро перешел в снег. У многих стариков прихватило сердце, а потом, словно по мановению волшебной палочки, пришел апрель. С дневными ливнями и звездными ночами.
Одному Богу известно, почему этот каприз природы назвали земляничной весной, но повторяется он раз в восемь или десять лет и являет собой зло. Попрыгунчик Джек исчез вместе с туманом, и к июню кампус волновали лишь демонстрации протеста против призыва в армию и сидячие забастовки в помещении, которое фирма, известный производитель напалма, использовала для собеседований со студентами. В июне о Попрыгунчике Джеке больше не говорили, во всяком случае, вслух. Подозреваю, многие частенько оглядывались, из опасения, а не подкрадывается ли он сзади, но ни с кем не делились своими страхами.
В тот год я защитил диплом, а в следующем женился. Получил хорошую работу в местном издательстве. В 1971 году у нас родился ребенок, и скоро ему идти в школу. Красивый, умный мальчик с моими глазами и ее ртом.
И вот сегодняшняя газета.
Разумеется, я знал, о чем в ней напишут. Знал еще вчера утром, когда поднялся и услышал журчание талой воды в ливневых канавах, почуял соленый запах океана с нашего крыльца, в девяти милях от побережья. Я понял, что вновь пришла земляничная весна, прошлым вечером, когда, возвращаясь с работы домой включил фары: начавший собираться туман уже заполнил лощины и подбирался к зданиям и уличным фонарям.
В утренней газете написали о девушке, убитой в кампусе ньюшейронского колледжа неподалеку от моста с орудийными стволами времен Гражданской войны. Ее убили ночью и нашли на подтаявшем снегу. Нашли... не целиком.
Моя жена расстроена. Она хочет знать, где я был прошлым вечером. Я не могу сказать ей, потому что не помню. Я помню, как поехал с работы домой, я помню, как включил фары, чтобы найти путь сквозь туман, но это все, что сохранила моя память.
Я думаю о туманном вечере, когда у меня разболелась голова и я пошел прогуляться среди безликих теней. Я думаю о багажнике моего автомобиля... какое ужасное это слово: багажник, и задаюсь вопросом, почему я боюсь его открыть?
Я пишу за столом и слышу, как в соседней комнате плачет моя жена. Она думает, что прошлой ночью я был с другой женщиной.
И, о Господи, я опасаюсь того же.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});