Улыбка у меня становилась все шире – живы, здоровы, счастливы… Но услышав имя Айне, я встрепенулась и спросила:
– А откуда ты все это знаешь? Следил за ними?
– У меня свои источники, – уклончиво ответил Аксай. – Дальше интересно?
– Еще бы!
Свечи постепенно оплывали и догорали. Огоньки гасли один за другим, и постепенно мы оказались в совершенной темноте. Даже луны за окном не было – только звезды, а от них света немного. А Древний все говорил и говорил, и его слова как будто наполняли воздух ощущением жизни. Я слушала – и ощущала себя отставшей от времени.
Дариэль, долгие месяцы вытаскивавший Ксиля из состояния полного безразличия ко всему миру, а потом ставший правой рукой Северного князя в делах клана. Акери, набравший новую группу, по количеству уничтоженных отрядов Ордена превзошедшую даже нашу. Корделия, последовавшая за Шинтаром в Пределы. Несгибаемая Элен с сединой в волосах и Хелкар, повзрослевший за одну ночь. Феникс, переселившаяся в Замок-на-Холмах, и Айне, которая настояла на официальном браке с Ириано – вот ведь принципиальная…
Все они жили – даже без меня. Любили, страдали, справлялись с трудностями и изменяли свою судьбу. А я словно осталась за невидимой чертой. Будут ли они рады моему возвращению, или лучше не тревожить старые раны?
– А почему я до сих пор жива? – задала я новый вопрос. На самом деле, мне было не особенно интересно. Отчего-то это казалось совершенно неважным. Даже эйфория от осознания того, что я чудом обманула смерть, меркли перед чувством исключенности из мира и времени.
– Просто, как все гениальное, – в голосе у Аксая появились такие нотки, что даже полный дурак понял бы, кто здесь гений. – Я знал, что скорее всего ты не избежишь падения в «бездну» и по уши накачал тебя… э-э… ну, пусть будут «регены» – так вы называете эти штучки у шакаи-ар в крови? – я кивнула, а Аксай поморщился: – Хотя на самом деле у шакаи-ар – просто подделка. Выродились наши потомки, да… Мы, Древние, в шаге от Вечных. Мы можем создавать новую жизнь, а эти, – он презрительно скривился, – в лучшем случае, могут изменять. Ладно, проехали, – скомкал он объяснение и продолжил рассказ: – Пришлось тебя усыпить, чтобы «регены» из крови проникли во все клетки. Тогда твой транс и воздействие «темной крови» не смогло бы их разрушить. Так оно и вышло, собственно. Ну, а когда ты упала в «бездну» и твое тело начало исчезать, мои «регены» пришли в действие и выстроили подобие защиты. Этакую временную петлю, – Аксай сделал многозначительную паузу, чтобы я смогла выразить восхищение.
– Классно, – выдавила я из себя.
Аксай скис.
– Ты меня недооцениваешь, – напоказ вздохнул он. – Я тут невозможное совершил, можно сказать… В общем, ты болталась в межмировом потоке, а я искал порталы. Пришлось четыре года ждать, пока в досягаемом месте, не на дне океана и не под землей, открылся природный переход между тонким планом и вашим миром. Я проник в межмировой поток, отыскал тебя по маяку и вытащил. Собственно, это все.
– Что за маяк? – заинтересовалась я, чувствуя слабую искру интереса. Мысли невольно возвращались к одному и тому же – к жизни, которая проходила мимо меня и частью которой я больше не являлась.
– Твоя заколка, – хмыкнул Аксай. – Точнее, моя записка. Я немного пророк, между прочим, и знал, что ты будешь таскать ее с собой. Поэтому и…
– Заколдовал ее?
– Что-то в этом роде.
Аксай отвечал охотно, даже слишком, будто хотел, чтобы я восхитилась им и рассыпалась в похвалах. Почему, интересно? И почему он сделал для меня так много? Мог бы и не рассказывать сейчас ничего, спас жизнь – и хватит, договор исполнен. Мог бы даже и не вытаскивать в наш мир, ведь там, в нигде, я тоже была жива. Формально – договор был бы исполнен и так.
– Почему? – медленно произнес Аксай, и на этот раз в его голосе не было шутливо-самодовольных интонаций. Предельно серьезный, предельно искренний. – Ты подарила мне мир, Найта. Целый мир, где я свободен и могу делать все, что хочу. На тонком плане, среди своих сородичей, я был мусором, пищей для более сильных. Я только и делал, что выживал. И потом, в услужении у Ордена – тоже. А сейчас я живу, разницу чувствуешь? – он порывисто схватил меня за руку, и я дернулась, как от удара электрическим током. Пальцы у Аксая были жесткие и горячие. – Я живу. У моих ног – целый мир. Может, тебе такое и кажется несущественным, потому что ты родилась со всем этим. А вот мне пришлось добиваться всего… Я не человек. Я умею быть благодарным.
– Понятно, – прервала я его хрипло. Голова кружилась. О, да, Аксай определенно был живым. А я? Живая ли? Или отдельно от прошлого, от друзей, семьи… от Ксиля… меня нет? – Погоди. Мне нужно на свежий воздух.
– Сейчас? – удивился Аксай. – Да ты стоять не сможешь. Сидишь – и то еле-еле.
– Мне нужно на воздух.
Древний пробурчал что-то вроде «вот ведь упертая», но все-таки помог подняться. Идти я и правда не могла – обвисала на Аксае, едва перебирая ногами. Пока добралась до двери – она, кстати, вела на террасу, а не на балкон, как мне подумалось сначала – вся вспотела и начала задыхаться. А там, снаружи, осела на остывшие доски и привалилась к стене.
На улице царила ночная прохлада. От земли исходил жар – похоже, днем здесь довольно тепло и солнца в достатке. Рядом с домом трава была низкой, выкошенной, но чуть дальше – уже в половину человеческого роста. Ветер шевелил ее, как будто волну гнал по морю. Звезды на небе – чужие, незнакомые. И – тишина, только цикады пиликают что-то свое.
Где я?
Кто я?
Куда мне теперь идти?
От порога вела тропинка – узкая, словно недавно вытоптанная. Она убегала дальше и дальше, за низенькую развалившуюся оградку, в бескрайнее поле, где тусклый звездный свет серебрил метелки травы, а редкие деревья широко расставляли кроны – будто к небу протягивали раскрытую ладонь. Возможно, потом тропинка вливалась в проселочную дорогу, а та – в широкую трассу.
Целый мир у ног… Это Аксай имел в виду? Это его свобода? Идти куда хочешь, выбирать свою судьбу, не думая о предопределении и пророчествах?
Значит, и я… свободна? Совсем-совсем?
Небо было черным, но мне мерещился в нем темно-синий, до боли знакомый цвет. Звезды насмешливо перемигивались.
Свободна идти куда хочу…
Аксай, про которого я уже успела забыть, осторожно уселся рядом со мной, на скрипнувшие доски, и повернулся, ловя мой взгляд.
– Ну, как, решила? Куда пойдешь?
На моих губах заиграла улыбка – по-настоящему счастливая. Если меня забыли – я напомню. Если похоронили – воскресну. Разлюбили – научу любить меня вновь. Нет ничего невозможного. Весь мир – у ног…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});