Роберт сказал:
— Я не знаю, как туда попасть.
— Зато я знаю. — Это был голос Короля. — Надо карабкаться, как же еще? — Он осторожно отстранил Роберта, обхватил Хлою за талию. — Готова, моя госпожа?
Хлоя внимательно посмотрела на него, робко поцеловала в хрупкую маску.
— Я никогда тебя не забуду, — прошептала она.
Король печально рассмеялся:
— Еще как забудешь. Хотя будешь долго-предолго разыскивать меня в мешке поэтов. И, может быть, в один прекрасный день, среди отзвуков и образов, среди сказок и историй тебе почудится что-то знакомое. Он без усилий приподнял Хлою, подсаживая ближе к пологу. Ее белое платье окутало его, как облако. Хлоя дотянулась до густого полога из желудей и боярышника, ухватилась за ветку, ступила ногой на соседнюю.
И стала взбираться, ловкая, проворная. Не оглядываясь.
— Подожди меня! — Роберт полез вслед за ней в густую листву. Оглянулся, увидел обращенное кверху лицо Клариссы, спокойную улыбку Вязеля.
— Я когда-нибудь… увижу вас еще раз?
Кларисса пожала плечами.
— Люди Котла странствуют во многих мирах. Мы живем и в вашем мире, живем и здесь. В Клариссе останется частичка меня. Но торопись, Роберт. Солнце уже встает.
Он кивнул, бросил последний взгляд на Вязеля и поискал глазами Максела, но священника уже не было. А с востока в Потусторонний мир пробивался яркий свет. Алые лучи восходящего солнца лениво пробежали по земле, пронизали лесную чащу. Торопливо карабкаясь, Роберт чувствовал, как они согревают его. Солнечная полоса становилась всё шире, как будто раскрывался просыпающийся глаз, и подтаявший снег соскальзывал с веток и мокрыми гроздьями падал ему на лицо.
Его окружала листва. Сверху не доносилось ни звука, только тихие шорохи, и неясно было, кто их издавал: то ли Хлоя, то ли птицы. Он снова окликнул: «Подожди меня!», но ответа не получил. А вокруг, будто темные столбы, вздымались кряжистые стволы, они смыкались в кольцо, и он взбирался по самому его центру, и ветви деревьев были черные, окаменевшие от времени, истрескавшиеся за долгие века.
Дерево, по которому он взбирался, было самым высоким, оно прорвало зеленый полог сомкнувшихся крон, и с его вершины он увидел под собой как на ладони весь Потусторонний мир и над ним — восход солнца.
И тогда он протянул руку вверх и коснулся неба.
* * *Небо оказалось теплым. Мягким, как облако. Оно лизнуло его в лицо, устроилось рядышком, фыркнуло и принялось яростно вычесывать блох.
От него исходил острый запах.
Роберт лежал не шевелясь. А открыв глаза, в считанных дюймах перед собой увидел сучковатые, гладко обтесанные столбы Даркхенджа. Вокруг капельки росы осторожно пробирался паучок. Паутина щекотала щеку. Роберт подул, и невидимая сетка, сплетенная от его лица к столбу, затрепетала.
Он быстро сел, разорвав паутину, ухватился за дерево, растущее вверх тормашками.
Он промок до нитки, дрожал всем телом. Пес недовольно гавкнул, отряхнулся, осыпав Роберта тучей мелких брызг.
Роберт лежал внутри Даркхенджа. Земля внутри кольца была усыпала опилками, на центральном стволе белел свежий рубец от бензопилы. Роберт уцепился за столб, подтянулся, с трудом встал, пошатываясь. Он задыхался, как будто бежал всю ночь. Еле переставляя ноги, он добрался до калитки и выглянул.
Поле было пустое, засыпанное мусором.
Можно было подумать, здесь накануне проходил рок-фестиваль. В траве блестели бутылки, банки. Брошенные знамена промокли от росы; восходящее солнце залило золотистыми лучами надпись «Спасем Даркхендж!».
— Эй!
К нему шагал полицейский.
— Откуда ты взялся? Я думал, мы всех разогнали.
Роберт потер лицо руками. Мучительно хотелось пить.
— Я уснул. Послушайте, мне нужен телефон. Дело очень важное.
— Телефон есть в фургоне, но…
Роберт не стал ждать. Он увернулся от полицейского, пробежал к фургону, распахнул дверь и кинулся к столу. Мобильный номер Максела казался бесконечно длинным, наконец на другом конце линии послышался треск.
В дверях выросла темная фигура полицейского.
— Нельзя же…
— Да подождите! — Роберт отвернулся. — Максел? Максел!
Шум.
Плач. Плачет мама. Невнятные голоса, пронзительные, истерические. Голоса Дэна и Розы. Медсестры. Какая-то какофония звуков.
— Максел! Что случилось? Что у вас там происходит?
Голос крестного звучал хрипло.
— Роберт, она здесь. Она снова с нами.
— Вот это да… — Больше он ничего не мог сказать, в голове не осталось ни одной мысли. — Вот это да.
— Поговори с ней, — прорычал Максел.
В телефоне послышался треск. Дыхание, шорохи. Звуки беспокойного леса.
Потом — шепот Хлои:
— Роберт, это ты?
Он стиснул трубку так, что пальцы заныли.
— Хлоя, — еле слышно пролепетал он.
Ее голос был очень слаб. Кажется, она хотела его видеть.
— Где ты? — всхлипнула она. — Иди сюда.
Он сглотнул, выдавил улыбку.
— Это твой праздник, — прошептал он. — Только твой.
Всем вдруг захотелось поговорить с ним. Он должен немедленно взять такси и ехать сюда. Отец радостно гикал и нес всякую чушь, мать только всхлипывала. Наконец пробился голос Максела, хриплый и измученный:
— Она поспит еще несколько часов, но ты всё равно приезжай как можно скорее. Роберт, ты ей нужен. — Молчание. Потом: — Где Вязель?
Роберт провел рукой по лицу. Голова кружилась.
— Остался дома. — Потом спросил: — У нее на шее… есть что-нибудь?
Короткая пауза. Потом ответ:
— Нет. А что?
— Я… потом объясню. Когда приеду.
Максел, кажется, совсем потерял голову от радости.
— Жду не дождусь. Телефон отключился.
Роберт остановился на ступеньках фургона и увидел сквозь деревья солнце. Деревьев осталось совсем мало.
А за ними тянулись меловые холмы, зеленые и ровные, на их склонах паслись овцы. Полисмен недовольно хмурился.
— Иди-ка ты, малый, домой, пока я не рассердился.
— Иду, иду.
Он подошел к воротам и оглянулся.
В низине, за порушенной оградой, безмолвно и отрешенно стоял Даркхендж. Но неподвижным он не был. Его очертания шевелились, расплывались, и в первый миг Роберт подумал, что его подводят усталые глаза. Потом шевеление стало отчетливее, и он различил кишащие полчища жуков, мелких древоточцев. Они тысячами выползали из-под земли, поблескивая на солнце твердыми черными надкрыльями.
Потусторонний мир послал своих гонцов уничтожить кромлех.
Никто не успел понять, что произошло. В мгновение ока деревянные столбы были сожраны до самой земли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});