Чуть все мои старания не пошли прахом.
Может, я уронил свое реноме аристократа в последний час, ломая топором переборки вместе с французами, может — с самого начала создал у них превратное о себе впечатление, только никто с места не тронулся. Гастон, исполнявший должность maНtre d'Иquipage (то же, что боцман у англичан и голландцев) и служивший обыкновенно посредником между «господами» и нижней палубой, криво усмехнулся:
— Поиграли в героев, и хватит. С теми, кто противится, у этих, — он кивнул за корму, — разговор короткий: скимитаром по горлу и в воду. Из плена хозяин выкупит, иначе ему другой команды ни в жисть не набрать. А если месье идти под ярмо не хочет — это не наша забота.
— Называй меня Votre Excellence. — Я на секунду задумался в поисках мирных вариантов. Как-то неудобно на чужом, да еще торговом, корабле с первой секунды неповиновения палить от бедра. Но кто объяснит этому дураку, что драться с пиратами безопаснее, чем спорить со мной? — Можешь идти в трюм, если трусишь. Без тебя обойдемся.
— Это мы, VotreExcellence, обойдемся без пассажиров, которые норовят тут командовать…
— У тебя три секунды.
Пистолет удобно лег в руку, большой палец совершил заученное движение. Краем глаза я уловил движение за спиной, внимание на мгновенье рассеялось…
В тот же миг они бросились. Оба. У них были ножи. Гастон оказался быстр, как змея — но даже змее не опередить пулю. Его ударило в грудь, вместо моего горла лезвие рассекло пустоту. Мгновенно обернулся — Афоня повис на руке здоровенного матроса, тот уже перекинул нож в другую и по рукоять вогнал парню в грудь.
Через долю секунды мозги убийцы брызнули на палубу, но было поздно. Какой же я кретин! Вел себя, как профессор на отдыхе, а мальчишка за это жизнью поплатился. Лязгнул рычагом пистолета, обвел глазами оставшихся матросов. Все замерли. Посмотрел каждому в глаза…
Похоже, всё. Эти на собственные поступки не способны. За них решал Гастон, а здоровяк убеждал сомневающихся, что решения правильные… Чтоб главарю самому руки не пачкать.
Теперь за них я буду решать. А насчет рук…
— Павлик, поди сюда.
— А?
— Б! Пистолет держи. Да знаю, что у тебя правая… Держи левой. Учти, курок взведен. Защищай меня сзади, еще смотри чтоб исполняли приказы и не прятались. Зря не стреляй, людей и так не хватает.
Совсем потерявший душевное равновесие Пажес вынырнул из-за досок. Сукин сын! Где он скрывался минуту назад?!
— Что происходит?! Зачем вы их убили?!
— А вы хитрец, капитан! Умеете сложить с себя неприятные обязанности. Почему я должен за вас устанавливать порядок на борту? Что, ссориться с матросами не хотите?
— Это вы так порядок устанавливаете?!
— На меня напали, убили слугу. Будь вы рядом — вероятно, не посмели бы. Потрудитесь приказать рулевому, чтоб держал как можно ровнее. — Я обернулся в другую сторону. — Заряжайте!
Чтобы иметь уверенность в прочности пушек, на первый выстрел добавил сверх нормы по пинтовой кружке рассыпного пороха. Поджег фитилем, загнав людей за баррикаду и сам спрятавшись. Орудия выдержали, ядра по высокой дуге устремились в сторону пиратского судна. Первое — с порядочным недолетом и чуть влево, второе — вправо на двести футов, дистанция почти правильная. Вбил заряды сам: пока спешить некуда, угол подъема все равно предельный.
Еще несколько выстрелов позволили оценить, в какую сторону косят орудия и как отзываются на поправки. Теперь надлежало предельно сосредоточиться и превратить свой ум в машину для баллистических расчетов. И не забывать, что не на суше: даже легчайшая морская волна оборачивается громадным разбросом. Стрелять в момент максимального подъема кормы "Мариона".
Расстояние плавно сокращалось, неприятель превосходил скоростью на узел или полтора. С полумили корсар получил первое попадание: совсем неплохо для такого калибра. Клуб порохового дыма над бортом обозначил ответный выстрел, но фонтанчик от ядра никто не видел. Если у них такие канониры — жить можно. Минут двадцать еще можно жить, может быть — полчаса. На острых курсовых углах, сколько бы пушек ни было, стрелять могут одна или две, а уж в меткости африканцам со мной не тягаться. И калибр у них как бы не меньше нашего: полковушки, одно слово.
Траектория понизилась, ядра стали рикошетировать от волн. Почти ни один выстрел не пропадал даром: то щепки от корпуса, то дыры в парусах. Но только раз или два — в палубу, по живому мясу. Чтобы испугать — недостаточно, разозлить — в самый раз. Я не лгал капитану, что возможность отбиться существует, однако умолчал, что вероятность ее реализации исчезающе мала. В любом случае, лучше драться. Мнение, что трусов щадят, ошибочно: люди так устроены, что беспомощность жертвы только разжигает в них жестокость.
Вражеское ядро проламывает уцелевшую стену каюты. Летят острые щепки, подносчик с заячьим визгом роняет пороховой картуз и закрывает лицо руками, меж пальцев мгновенно проступает кровь.
— Не зевать! Заряды сюда! Павел, поглядывай!
Нельзя допустить, чтобы кто-то отвлекался на помощь раненому: иначе стрельба замедлится. Матросы украдкой оглядываются, но деваться им некуда. Страшное дело — вручить хилому, затурканному ровесниками мальчишке заряженный пистолет, с правом жизни и смерти над полудюжиной взрослых мужчин. По роже видно, как чешется палец на спуске: отрава власти жрет его душу, но самому мне за людьми не углядеть — наводить надо.
— Отставить ядра, картечь давай! Да не эту, крупную сначала!
Сейчас поинтереснее будет. Полтораста сажен, уже немного меньше. Преследователь уверенно пенит море. Вдоль борта — белозубо, по-волчьи, скалятся смуглые веселые хари. Не очень-то они нас боятся. Без воли аллаха, значит, волос с головы не упадет?! Тогда считайте меня исполнителем вышней воли, если вам так приятнее!
Тщательная наводка… Дождаться новой волны. Надо, чтоб волны были одинаковыми. Прижимаю пальник к отверстию — выстрел! Свинцовая метла метет хорошо, но любоваться некогда.
— Facturer! Заряжай!
Другое орудие… Наводка… Выстрел!
— Заряжай!
Еще минут пять такого огня — пожалуй, отбились бы. Но нет этих минут. Паруса заполоскали: корсар закрыл нам ветер. Последний залп из ретирадных орудий. Оглядываю, все ли матросы — кого-то не хватает… А, вот он — труп лежит. Пуля попала.
— Быстро примотать зажигательные мешки к бутылям и приготовиться. С пушечным выстрелом выскакиваете из-за досок и бросаете! Пашка, проследи: кто замедлит, стреляй не раздумывая!
Все дружно покосились в сторону парня. Надо же убедиться, что будет стрелять. Не сомневайтесь, милые, этот — будет! Глаза горят, словно на девку лезет!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});