Гнатии тоже это понял. Он хорошо умел владеть собой, но не сумел скрыть своего разочарования.
– Продолжайте, пресвятой отец, – холодно сказал ему. Крисп.
– Да, конечно, ваше величество. – Гнатии спокойно кивнул и возвысил голос, обращаясь скорее к народу, чем к императору:
– Склони свою голову для помазания.
Крисп подчинился. Патриарх снял с фиала крышку и вылил благовонное масло на голову Крисна, произнося ритуальные слова:
– Как Фосово солнце проливает свои лучи на нас, так да прольется его благословение на тебя с этим благовонным миром.
– Да будет так! – отозвался Крисп, подумав про себя: доходят ли до небес неискренние молитвы? Если нет, Фос наверняка останется глух к словам Гнатия.
Патриарх правой рукой втер масло в волосы Криспа. Закончив миропомазание, он нараспев затянул символ веры:
– Благословляем тебя, Фос, владыка благой и премудрый, пекущийся во благовремении, да разрешится великое искушение жизни нам во благодать.
Крисп эхом подхватил молитву, надеясь, что на сей раз она вполне искренна, поскольку не относится лично к нему. Горожане, собравшиеся на переднем дворе, тоже читали символ веры. Их голоса подымались и падали, словно прилив, заглушая отдельные слова, но безошибочно сохраняя ритм молитвы.
Гнатий наконец взял императорскую корону обеими руками и водрузил ее на склоненную голову Криспа. Корона была тяжелой – такой же тяжелой, как то, что она означала. По двору пронесся сдавленный вздох. В Видессе воцарился новый Автократор.
Через минуту толпа вновь зашумела; ликующие крики слились в оглушительный рев: «Ты победил еси!», «Крисп!», «Многая лета!», «Крисп!», «Ура императору!», «Крисп!», «Крисп!», «Крисп!».
Он выпрямился. И корона вдруг показалась ему невесомой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});