— Подчиняюсь силе, — сказал я громко, улыбнулся и подал руки. Он тоже улыбнулся, правда, малость кривовато, открыл дверь, и мы погрузились в царящую по другую их сторону темень.
Теперь мы шли явно в другое место, потому что в определенный момент он взял меня за руку и потянул. Это было вполне своевременно, иначе б я растянулся во весь рост на ступенях. Мы поднимались по лестнице. Вскоре я заметил постепенно усиливающийся бледно-голубой свет, и наконец мы вошли в широкий безоконный коридор, стены которого освещали заглубленные в поверхность матовые лампочки. Коридор кончался дверью размером во всю замыкающую его стену. Когда мы подошли, шофер подтолкнул меня вперед — дверь сама раскрылась и сама за нами, вернее, за мной закрылась.
Я оказался в огромной библиотеке — таким было первое мое впечатление. Стены до потолка закрывали книжные шкафы и полки, забитые книгами. Рядом с полками стояли лесенки, столики с лампами, кресла, в середине — небольшой овальный столик, за которым сидели уже знакомые мне мужчины. Один — тот, который только однажды обратился ко мне, высокий и худощавый, с седыми висками, — сверкнул в мою сторону стеклами очков. Я подошел ближе.
— Мы только что говорили о вас, — сказал этот человек медленно и довольно тихо. Казалось, он очень утомлен. Я слегка поклонился и ждал. — Хотелось бы вам верить… Проверка показала, что скорее всего вы не солгали…
Я удивленно взглянул на него. Какая еще проверка? Неужто завтрак с молчаливым шофером был проверкой? В таком случае мне приходилось признать ее весьма поверхностной. Седой мужчина, казалось, не обратил внимания на мое удивление.
— Вы не по своей воле попали в определенное… весьма сложное положение. — Было видно, что он обдумывает каждое слово. — Одно вам следует знать: таким, каким вы были до этого, вам отсюда выйти невозможно.
У меня мгновенно мелькнула мысль, что я оказался в центре какой-то идеально организованной гангстерской банды, а может, шайки политических экстремистов или чего-то в этом роде. Но книги? Книги-то зачем?
— Вы не выйдете вообще, либо… — Он осекся, глядя на меня внешне спокойно, но я чувствовал напряженность.
— Либо? — спросил я. И, обращаясь к тому, кто уже при мне прикуривал сигарету, добавил: — Простите, можно вас попросить? Понимаете, я не могу пользоваться руками, а с удовольствием бы закурил.
Он медленно (они все делали в замедленном темпе — это было смешно, но одновременно и страшно) сунул мне сигарету в рот и поднес огонь. Другие тут же снова обменялись взглядами.
— Либо вы будете нашим… — докончил мужчина в очках. — И, судя по вашей внешности, кажется мне, случится именно так.
— Внешность бывает обманчива, — сказал я, тоже стараясь говорить медленно, не столько для того, чтобы подладиться под них, сколько, чтобы совладать с действием выпитого после долгого поста коньяка. — Можно ли узнать, в чем дело?
Молчавший до того мужчина с широким бледным лицом поднял голову.
— Этого вы, конечно, знать не можете, — сказал он как бы извиняясь. И добавил громче: — Да и не все ли вам равно? Все очень просто: слушать и молчать.
Должен признаться, беседа повергла меня в весьма странное состояние. Когда мне казалось, что это удивительное общество обрекло меня на исчезновение, то есть смерть, и я понимал, что мое положение безнадежно, я вроде бы даже успокоился, но теперь новый поворот пробудил во мне какие-то странные силы. Человека в безвыходном положении охватывает апатия, отупение, однако достаточно малейшего проблеска надежды — и силы возрастают в сотни раз, все органы чувств обостряются до крайности, и он обращается в сплошной напряженный мускул, чтобы в бешеном усилии спасти свою жизнь. Так было и со мной. Разговаривая приглушенным голосом, медленно, я одновременно внимательно рассматривал все окружающее меня из-под полуприкрытых век, изучая детали. Бежать?… А почему бы и нет? Конечно, это была крайность. Можно схватить массивную пепельницу со стола и запустить в лоб председателю, но это глупо. Гораздо лучше бросить ее в большой освещавший зал светильник. Однако надо было знать, сколько лампочек горят внутри матового шара. Одна или несколько? От этого могло зависеть все. Ну хорошо, но еще оставались двери. Странные двери, отворявшиеся и закрывавшиеся как бы самостоятельно. Я стоял к ним спиной и не знал, была ли у них ручка.
— Вы не должны задавать вопросов, — медленно, с нажимом продолжал мужчина с бледным потным лицом, сминая сигарету в серебряной резной пепельнице.
Сказав это, он стряхнул с манжета невидимую пылинку и неожиданно охватил меня своим холодно-голубым взглядом.
— Простите… — улыбнулся я, слегка пожав плечами, и глянул краем глаза. У дверей была обыкновенная ручка. — Мне кажется, я все же могу хотя б в общих чертах…
Один из мужчин, который, казалось, вовсе не слушал наш разговор, неожиданно бросил несколько слов на каком-то непонятном мне языке. Странные горловые звуки. Мой собеседник наклонился над крышкой стола и сказал быстро и тихо:
— Вы согласны?
— На что? — Я любой ценой хотел выиграть время.
— У вас есть выбор: либо вы вступите в нашу… — Он замялся.
«По-видимому, у них нет практики, — подумал я. — Это никакая не гангстерская банда, там правят другие законы».
— В нашу организацию, — продолжил мой собеседник, — либо вас обезвредят.
— То есть охладят до температуры грунта, так, что ли?
— Нет, — спокойно сказал он. — Мы вас не убьем. Просто проделаем над вами маленькую операцию, после чего вы на всю жизнь останетесь идиотом, психически недоразвитым.
— Так… А что мне придется в вашей «организации» делать?
— Ничего такого, чего бы вы сделать не могли.
— Это противоречит закону?
— Чьему закону?
Я был заинтригован.
— Ну как же… нашему закону, закону Соединенных Штатов Америки.
— Несомненно… иногда, — ответил он. Все как бы по приказу едва заметно улыбнулись. Я бы сказал: на мгновение ожившие маски. Я сделал медленное движение ногой, чтобы, развернувшись назад, схватить пепельницу. Но сумею ли кинуть ее в лампу скованными руками? Я был неплохим гимнастом. В тот же момент мужчина в очках отвернулся от стоящего у столика олеандра в шикарной малахитовой вазе и бросил несколько слов, которых я не расслышал. Дверь раскрылась, и появились шофер с помощником.
— Отведите его… в операционную, — сказал председатель. — И снимите наручники.
Шофер подошел ко мне, скрипнул ключик в замке. В следующий момент я нанес ему удар стальным браслетом левой, еще скованной руки в висок и добавил сильным ударом ноги в живот. Он упал, не издав ни звука. Но когда его грузное тело еще летело на меня, я схватил его за лацканы кожаной куртки и изо всей силы кинул на вскакивающих из-за стола мужчин. Огромное массивное тело перевернуло стол, несколько кресел свалилось. Я не стал ждать, что будет дальше, а прыгнул к двери. Поразительно, никто еще не выстрелил, а помощник шофера стоял в дверях спокойно, слегка раскинув руки, словно встретил знакомого после долгой разлуки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});