Такой группы у Ричарда быть не могло. Во-первых, принцип подгадывания к Викторову всегда работал весьма очевидно. Из картины в картину переходили вслед за ним не только оператор и звукооператор, но и гримеры, монтажеры, художники, декораторы и ассистенты. Никакой материальной выгоды в этой верности Викторову не было. Он был даже требовательнее многих других, дотошнее и придирчивей. Это всегда была семейная, солидная группа, причем ее семейственность выражалась не в официальном статусе членов, а в том, что Ричард, задавая тон и не требуя от остальных открытого подражания, был настолько очевидным и постоянным примером, что, поработав с ним единожды, люди, даже теряя в зарплате, уходя в простой, старались дождаться именно его картины. Жизнь Ричарда в группе - продолжение его педагогической миссии, следующий воспитательный слой. Любой в группе мог рассчитывать на заботу Ричарда, на его полную осведомленность о твоем положении, твоих трудностях и проблемах. А если уж удавалось заполучить на воспитание конкретного ученика, то Ричард, хоть и получал дополнительные заботы, был искренне рад.
Я приехал в Ялту на несколько дней, Ричард снимал там "Через тернии к звездам". Чтобы следить за тем, как питается, хорошо ли спит, здоров ли молодой актер Дима Ледогоров, Ричард поселил его в своей квартире. Вечером после съемки кое-кто из членов группы (Дима Ледогоров в их числе) пришли ко мне в гостиницу, мы засиделись, не заметили, как нагрянула ночь, такси не было... в общем, мы добрались до студийного дома далеко за полночь.
На балконе третьего этажа стоял, облокотившись на перила, Ричард. Он не спал. Увидев нас, он повернулся и ушел в комнату. Он ничего не сказал нам ни тогда, ни на следующий день. Но мы-то знали, как у него паршиво с сердцем, как трудно идет работа, и мы знали, что любая дополнительная ответственность воспринимается им только очень серьезно. Такой уж у него был принцип.
И еще хочется сказать о важной детали. По отношению к группе. Шестьдесят человек. Есть и работяги, и лентяи, люди организованные и распущенные. Но хоть перевороши все записи и заметки Ричарда, ты можешь отыскать в них сетования на руководство студии или Госкино, упоминания о трудностях работы с художниками и невозможности построить тот или иной объект. Но никогда ни единого слова упрека или раздражения в адрес тех людей, с кем работал, кто от него зависел.
Я столь долго пишу о человеческом, художническом и учительском таланте, о призвании Ричарда Викторова не потому, что эти мои рассуждения направлены на создание его портрета. Все это - попытка понять суть и эволюцию викторовского творчества. Семья, группа. Каков следующий виток приложения сил? Это все те люди, юные и взрослые, растущие вместе с его детьми, обогнавшие их или догоняющие, которых объединяет название "зрители". Есть режиссеры самовыражающиеся, порой очень талантливо. Викторов никогда не ставил этой задачи - он выполнял миссию. Это не означает, что проблемы искусства его не волновали. Весьма волновали. Но все же главное было: что сказать. Лишь затем: как сказать.
В поисках наиболее эффективного способа донести до людей свое слово, свое понимание мира и доброты Ричард шел в кино несколькими путями. Хотя все это колеи одного и того же пути.
Первое, что его интересовало, - проблема формирования человека. Тот порог, за которым наступает зрелость. Те проблемы, от которых принято было в те годы отворачиваться или делать вид, что их не существует. Три фильма о подростках, три попытки передать собственный жизненный опыт. Попытки честные как по исполнению, по искренности воплощения, так и по той простой причине, что здесь Ричард чувствовал себя вправе разговаривать с младшими братьями и сестрами - он сам был молод. И характерно, что в этих фильмах, пожалуй, более всего ощущаешь именно педагога, пришедшего в старшие классы, вставшего спиной к доске и настойчиво вглядывающегося в лица юношей и девушек.
Мне жаль, что не случилось у нас с Ричардом разговора, как он сделал шаг к "Третьей ракете", первому своему фильму о войне. Но шаг этот свидетельство поисков, поисков не только в искусстве, но и поисков более широкой аудитории. Не исключено, что, сказав то, что смог на этапе "школьных" фильмов, Ричард, повзрослев, окрепнув как художник, обратился к собственному детству. Не принадлежа по возрасту к военному поколению режиссеров, по судьбе он к войне принадлежал.
"Третья ракета" и потом, через несколько лет, снятый по повести того же автора, Василя Быкова, "Обелиск" связаны с Белоруссией, где Ричард начинал работать, и с войной, в которой он начинал жить. "Третьей ракете" не повезло. Она выпадала из числа гладких фильмов о том, как мы легко победили Гитлера. Ричард рассказывал, как ему было горько, что фильм остался без финальных кадров. Их велели вырезать, потому что герой в них лежит на земле, а советскому воину, как известно, положено стоять.
Третий фильм Ричарда остался мечтой. Это был фильм исторический. От старания понять своего современника, к осмыслению моральных уроков войны, Ричард шел к пониманию движущих сил истории и уроков, которые она нам дала. Он всегда любил историю, много читал, много знал, и осознание ее было у Викторова эпическим. Он хотел сделать фильм об Иване Третьем, которого считал ключевой фигурой русской истории, того периода, когда после долгого рабства Россия превращалась в великую державу. Почему он так и не сделал своего исторического фильма? С одной стороны, его стремления, насколько я знаю, никто реально не поддерживал. Сама идея сделать фильм о великом князе казалась тогда сомнительной и неактуальной. Но, как я понимаю, и сам Ричард не был здесь до конца настойчив. Пожалуй, он внутренне не был убежден, что готов к созданию эпоса. Он говорил об этом фильме со многими, в том числе со мной...
И вдруг "Москва-Кассиопея"!
Не думал тогда Ричард о фантастике, тем более о фантастике детской. Читать - читал, для себя, в своей страсти все узнать, собрать вокруг себя новых людей и впитать новые идеи, очень интересовался космонавтикой. Но самому делать... нет.
Все случилось вроде бы совершенно случайно.
На студии имени Горького лежал сценарий А.Зака и И.Кузнецова - детская фантастика, "Москва-Кассиопея", о подростках, которые одни, без взрослых, отправляются в космический полет.
Сценарий победил на конкурсе, был принят студией, и в ее интересах было заполнить пустую клеточку в планах: "детская фантастика". И вот в 1971 году Викторова вызвал к себе директор студии и предложил этот сценарий. И обещал любую поддержку студии.
Так начался четвертый путь Викторова, четвертая ветвь его творчества, мне по роду занятий более других известная.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});