И Однозубый шел дальше, полный мрачной решимости достичь цели, которая ждала его где-то неподалеку. Он увидит конец этого пути. Огонь, жегший его, казалось, разгорался все ярче с каждым часом, и наконец, великан бросился бежать рысцой – так велико было его нетерпение.
Во время пути через равнины его мозг словно застлала какая-то странная пелена. Он начал забывать Хиллрок, забывать своих жен-великанш, маленькую деревушку, когда-то бывшую его домом. Вместо того в голове его возникали давние картины горных круч и заснеженной долины, где укрылась тесная пещера, согретая теплом костра.
Позднее эльфы, прожившие на свете по шестьсот лет, клялись, что никогда им не доводилось видеть подобной бури. Над степями бушевала такая жестокая непогода, что по сравнению с ней войны смертных, топтавших эту землю, казались детскими ссорами.
Грозовой фронт надвигался, ветер бушевал все неистовее, и в небесах грохотали взрывы и раскаты грома, превосходящие по силе все известное эльфу или человеку. Землю хлестали дождь, ветер, небесный огонь и град.
Это был день летнего солнцестояния. После заката, когда затопленные равнины укутала тьма, в небесах, высоко над облаками, взошла яркая, полная луна – Солинари, но никто на земле не видел ее.
Били молнии, и в землю с треском вонзались огненные стрелы. Огромные смерчи, по нескольку миль в поперечнике, с завыванием кружились в воздухе. Скручиваясь, они с ревом неслись вперед – сотня жутких туманных воронок, уничтожавших все на своем пути.
Решающая битва двух армий так и не началась. Вместо нее на западе возникла стая дьявольских, воющих смерчей, которые опустошили поля, рассеяли вражеские отряды, оставляя за собой десятки тысяч убитых.
Наиболее жестокий ураган пронесся над армией Эргота, опрокидывая повозки с продовольствием, убивая лошадей и людей, разметая обломки от крушения во все стороны.
Но если армия людей понесла неслыханные потери в живой силе, то и на долю Гончих достались огромные разрушения. Гигантские столбы черного дыма, вдалеке поднимавшиеся к небесам, отмечали место, где находилась могучая крепость Ситэлбек. Зловещие тени ужасным кольцом сжимали город.
На несколько часов на землю опустилась мертвая тишина. Те, кто искал убежище в Ситэлбеке, бежали, потрясенные этим неестественным спокойствием.
Затем гроза разразилась с новой силой. На город обрушился огненный шквал. Молнии с треском ударяли в каменные башни, взламывая кладку, наполняя воздух гарью и пылью. Деревянные строения за крепостной стеной охватило пламя, и вскоре в городе начался пожар.
Подобно артиллерийскому огню с небес, шипящие стрелы, насыщенные электричеством, ударяли в каменные стены, в дощатые крыши и взрывались. Круша, ломая все на своем пути, нанося увечья и раны, гроза продолжала свирепствовать, и город медленно превращался в развалины.
Кит осознал, что кричит, выплескивая всю ненависть и гнев на чудовищного врага, который сорок лет был проклятием его жизни. Отбросив осторожность, он отчаянно бросился в атаку, размахивая мечом, но Гиарна с готовностью парировал каждый выпад – и с каждой минутой приближался тот момент, когда в обороне эльфа должна была появиться фатальная брешь.
Клинки скрещивались с силой, не уступавшей ярости грозы. Противники рубили и кололи друг друга, спотыкаясь о валежник, протискиваясь через мокрый терновник, то неистово бросаясь в атаку, то осторожно отступая. Последняя группа Защитников Государства поспешила на помощь своему командиру. Но меч человека был подобен смертоносному серпу, и вскоре эльфы уже истекали кровью на ледяной, исхлестанной градом земле.
Киту становилось ясно, что Гиарна играет с ним. Человек был непобедим. Он мог покончить с противником буквально в любой момент и казался полностью неуязвимым для ударов Кита. Даже когда Кит, удачно атаковав, задел кожу человека, на теле врага не появилось раны.
Человек по-прежнему позволял Киту отчаянно бросаться в атаку, открывать себя для смертельных ударов и затем, спотыкаясь, отшатываться назад, едва избежав гибели.
Наконец он засмеялся – смех походил на резкий, жестокий лай.
– Теперь ты понял, что даже ты, со всем своим высокомерием, не сможешь жить вечно. Даже эльфийской жизни когда-то приходит конец!
Кит-Канан отступил на шаг, задыхаясь, пристально глядя на ненавистного врага. Он ничего не ответил – широко раскрыв рот, он хватал воздух.
– Возможно, ты умрешь с таким же достоинством, как твоя жена, – размышлял Гиарна.
Кит замер:
– Что ты хочешь этим сказать?
– Эта шлюха всего лишь решила, что сможет сделать то, что оказалось не под силу всем твоим армиям. Она пыталась меня убить!
Эльф ничего не мог сказать, так он был потрясен. Сюзина! Во имя всех богов, почему она решилась на этот безумный, отчаянный шаг?
– Разумеется, она заплатила за свою глупость, и ты сейчас тоже заплатишь! Я сожалею лишь, что она покончила с собой прежде, чем я сумел добыть у нее необходимые мне сведения.
Кит-Канана охватило чувство ужаса и вины. Конечно, она это сделала. Он не оставил ей иного способа помочь ему!
– Она была отважнее и благороднее, чем мы когда-либо будем, – сказал он твердым голосом, несмотря на горе.
– Слова! – фыркнул Гиарна. – Выбирай слова хорошенько, эльф. Тебе недолго осталось говорить!
Ванести лежал на земле, неподвижный и холодный, – издалека могло показаться, что это светлое пятно – лужа. Рядом с ним лежал Парнигар, такой же недвижный, невидящими глазами уставившись в небо, сжав руки в кулаки. Горячая кровь растопила слой града вокруг него, и теперь он лежал в багровой ледяной луже.
Собрав всю свою решимость, Кит бросился в бой, в отчаянной попытке сломить стальное самообладание противника. Но Гиарна отступил в сторону, и Кит внезапно очутился на земле, и над ним склонилось мертвенное лицо с дырами вместо глаз – лицо человека, которому суждено было стать его убийцей. Эльф попытался отползти прочь, вскочить на ноги, но зацепился плащом за крючковатую ветку, дернулся и снова упал, совершенно беспомощный.
Стиснутый между двумя бревнами, Кит-Канан не мог пошевелиться. В отчаянии, охваченный гневом, несмотря на свое безвыходное положение, он яростно глядел на клинок, который сейчас должен был прервать его жизнь. Гиарна навис над ним, медленно поднимая окровавленный меч, словно этот кусок стали наслаждался предвкушением последнего, смертельного удара.
Но меч так и не опустился – могучий удар дубиной свалил Гиарну с ног. Кит, зажатый бревнами, не мог видеть, кто ударил его врага, но заметил, как тот покачнулся, и перед ним мелькнуло огромное оружие.
Рыча от гнева, Гиарна обернулся, готовый убить того, кто так дерзко помешал ему покончить со своей добычей. Он не испугался. Ведь он был неуязвим для ударов эльфов, гномов и людей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});