Симон так и сказал, когда вместе с Ингвальдом и капитанами выслушал рапорты тех, кто осматривал самые дальние щели и переходы крепости, удостоверяясь, что никто из врагов не остался в живых.
— Паутина останется, — волшебница сидела немного поодаль, лицо ее было усталым, а глаза ввалились — напряжение оказалось большим. — Ведь, хотя соткали ее колдеры, но то, из чего она соткана — ненависть и зависть — все это было в нашем мире прежде, чем колдеры воспользовались всем этим, чтобы соткать свою сеть против нас. Карстен охвачен смятением… Некоторое время этот хаос был нам на пользу, ибо великие лорды в тех краях заняты Карстеном и отвратили от нас свои взгляды, но это не может продолжаться вечно.
Симон кивнул:
— Да, не может. Из такого хаоса неизменно появится какой-то более могущественный вожак, который вполне может объединить всех остальных лордов против Эсткарпа. А возможно и другое: остальные лорды будут так заняты постоянной войной с ним, что им будет не до нас.
Джелит и волшебница согласно кивнули.
— А Ализон? — впервые за все это время подала голос Лойз. — Как идет война с Ализоном?
— Сенешаль сражается, словно лев. И дела у него идут лучше, чем мы могли ожидать. Но все же мы не сможем удержать за собой Ализон, равно как и Карстен — слишком велика там ненависть к нам. Но нам, Эсткарпу, это вовсе и не нужно — пусть только оставят нас в покое мирно доживать свой вечер. Ибо мы знаем, что для нас наступает вечер, который постепенно перейдет в ночь, а после нее не будет нового утра. Но ни одно живое существо не захочет добровольно расстаться с жизнью — велик инстинкт самосохранения, он заложен в нас с рождения, от природы. И поэтому наш вечер может стать вечером огней и пожарищ, мучений и смерти. И если нам предстоит ночь сражений…, - она торжественно подняла руку. — Что ж, мы будем драться до конца.
— Так не должно быть!
Сама натура Симона противилась столь мрачной картине будущего.
Волшебница посмотрела на него, потом перевела взгляд на Джелит, с нее, на капитанов и Ингвальда и улыбнулась:
— Я вижу, все в вас противится этому… Что же, хотя мы сейчас и пробудили в нашем мире неведомые ранее силы, но все равно — настало время великих перемен. И, может быть, из посеянных нами семян, вырастут новые могучие плоды. Во всяком случае, скажу вам, товарищи по оружию: то, что вы сделали сегодня, это великий подвиг, и барды станут прославлять его, и на многие тысячелетия будут славны ваши имена! Нелегко достаются нам победы, и мы гордимся ими! А потому, не станем думать о возможных будущих поражениях!
— И все же колдерам конец! — воскликнул Ингвальд.
— Колдерам конец! — согласился Симон. — У нас впереди еще немало битв, как сказала мудрая, но и побед будет тоже немало!
Он протянул руку, и Джелит сделала движение навстречу ему. В этот час Симон не мог ни о чем думать и не видел ничего — ни поражения Эсткарпа, ни грядущего для него заката. Ибо сейчас, во всей вселенной, для него было только одно — то, что принадлежало только ему…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});