Гениальный 21-летний химик столкнулся с определенными трудностями: в зависимости от условий роста активное вещество в маке присутствует в самых различных концентрациях. То его горький сок утолял боль в недостаточной мере, то случалась передозировка, приводившая к отравлению. Проводя эксперименты исключительно на себе – как и Гёте, употреблявший в своем рабочем кабинете лауданум с высоким содержанием опия, – Зертюрнер сделал сенсационное открытие: ему удалось выделить морфин – алкалоид опиума. Он оказался своего рода фармакологическим Мефистофелем, превращавшим боль в удовольствие. Это стало поворотным пунктом не только в истории фармакологии, но и в истории вообще, одним из величайших событий начала XIX века. Отныне появилась возможность дозированно утолять боль, эту зловещую спутницу человечества, а то и вовсе устранять ее. Аптеки по всей Европе, где до сих пор фармацевты, исходя из самых лучших побуждений, готовили пилюли из растений, выращенных в их собственных садах, или из того, что приносили им травницы, в течение нескольких лет превратились в настоящие фабрики, на которых вырабатывались новые фармакологические стандарты[5]. Морфин приносил не только облегчение страждущим, но и немалую прибыль его производителям.
В Дармштадте пионером этого движения выступил владелец аптеки «Ангел» Эмануэль Мерк. В 1827 году он начал продавать алкалоиды и другие лекарственные средства, сделав своей философией поддержание высокого качества препаратов. Так родилась не только процветающая и поныне фирма «Мерк», но и германская фармацевтическая индустрия. Когда в 1850 году изобрели шприц для инъекций, триумфальное шествие морфина было уже не остановить. Болеутоляющие препараты широко применялись во время Гражданской войны в США 1861–1865 годов и франко-прусской войны 1870–1871 годов. В скором времени морфин прочно вошел в обиход[6]. Его воздействие на человеческий организм было чрезвычайно эффективным – как в позитивном, так и в негативном плане. Он облегчал боль даже при тяжелых ранениях, в результате чего раненые солдаты гораздо быстрее, нежели прежде, восстанавливали здоровье и возвращались в строй.
Благодаря морфину появилась возможность эффективно решать проблему боли, что благотворно сказывалось как на армии, так и на гражданском обществе. И рабочие, и аристократы получили доступ к мнимой панацее практически во всем мире – в Европе, Азии, Америке. В те времена в аптеках, расположенных между восточным и западным побережьями США, без рецептов продавались главным образом два средства с активными веществами: содержащие морфин соки не пользовались большим спросом, тогда как содержащие кокаин коктейли (поначалу это были вино Мариани – бордо с экстрактом коки – и Кока-Кола[7])[8] находили широкое применение в качестве лекарства от депрессии и средства местной анестезии. И это было только начало. Новоявленная индустрия быстро диверсифицировалась. Появлялись новые продукты. 10 августа 1897 года Феликс Гоффман, химик, работавший в фирме «Байер», получил из активного вещества ивовой коры ацетилсалициловую кислоту, которая поступила в продажу под названием «аспирин» и вскоре завоевала весь мир. Спустя одиннадцать дней тот же самый Феликс Гоффман изобрел новое вещество, тоже снискавшее всемирную популярность: диацетилморфин, дериват морфина – первый синтетический наркотик. Он появился на рынке под торговой маркой «героин», и сразу же началось его триумфальное шествие по миру. «Героин – прекрасный бизнес», – гордо провозгласили директора фирмы «Байер» и запустили в продажу лекарства на его основе – средства от головной боли и недомогания, а также сироп от кашля для детей. Подобные лекарства давали даже грудным младенцам, страдавшим желудочными коликами и бессонницей[9].
Этим бизнесом занималась не только фирма «Байер». В последней трети XIX века наряду с ней успешно занимались своей деятельностью на берегах Рейна еще несколько прогрессивных фармацевтических фирм. Звезды были к ним благосклонны: хотя, в силу раздробленности Германской империи, объемы банковских капиталов были ограниченны и существовали довольно высокие инвестиционные риски, химическую отрасль эти проблемы не затрагивали, поскольку, по сравнению с традиционной тяжелой промышленностью, она требовала значительно меньше оборудования и сырья. Даже небольшие вложения обещали высокую прибыль. От предпринимателя требовались прежде всего компетентность и интуиция, а Германия, богатая человеческими ресурсами и обладавшая неисчерпаемым интеллектуальным потенциалом, располагала немалым количеством прекрасных химиков и инженеров – благодаря лучшей в мире на тот момент системе образования. Сеть университетов и высших технических училищ считалась образцовой и не имела себе равных. Наука и экономика работали в высшей степени слаженно, рука об руку. Полным ходом шли исследования, было получено множество патентов. Еще в конце XIX века Германия превратилась в «мастерскую мира» (Werkstatt der Welt). Клеймо «Made in Germany» стало знаком качества – в том числе и в отношении наркотических средств.
Германия, страна наркотиков
После Первой мировой войны положение дел не изменилось. Если Франция и Великобритания имели возможность ввозить кофе, чай, ваниль, перец и другие природные стимуляторы из своих колоний, то Германии, утратившей вследствие положений Версальского договора все принадлежавшие ей заморские территории, пришлось искать новые пути. Немцы стали производить искусственные успокоительные средства, ибо страна нуждалась в них: поражение в войне нанесло многим ее гражданам самые разнообразные душевные и физические травмы. На протяжении 20-х годов для людей, проживавших между Балтийским морем и Альпами, наркотики приобретали все большее значение. Тем более что ноу-хау на их производство у них имелось.
Таким образом, ориентиры развития современной фармацевтической отрасли были установлены, и многие фармакологические средства, известные нам и сегодня, появились именно тогда, в течение короткого периода времени. Немецкие фирмы заняли лидирующие позиции на мировом рынке. Они не только производили большинство лекарств, но и экспортировали львиную долю химических препаратов для их производства по всему миру. Возникла «нео-экономика» – Химическая долина – между Оберурзелем и Оденвальдом. До сих пор никому не известные предприятия за одну ночь превратились в процветающие фирмы. В 1925 году несколько крупных химических заводов объединились в «И.Г. Фарбен», один из самых могущественных в мире концернов, штаб-квартира которого разместилась во Франкфурте-на-Майне. Германия продолжала специализироваться на опиатах. В 1926 году она лидировала среди стран – производителей морфина и экспортеров героина: 98 процентов продукции уходило за границу[10]. С 1925 по 1930 год в Германии была произведена 91 тонна морфина – 40 процентов мирового производства[11]. Только подчиняясь ограничениям, предусмотренным Версальским договором, и уступая внешнему давлению, Германия подписала в 1925 году международное соглашение Лиги Наций, регулировавшее обращение опиума. Ратифицировал его Берлин лишь в 1929 году. В 1928 году Германия произвела 200 тонн опиума[12].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});