Капитан Сакамото подтянулся и поправил воротник форменного песочно-коричневого кителя. На лице выражение невозмутимого спокойствия и достоинства – враг не должен видеть никаких иных чувств. Даже если бы они и были.
Сайтен, появившийся на большом скрине, выглядел так, как и полагается сайтену, – омерзительно.
Оплывшее лицо серого, землистого цвета, все в складках и морщинах. Раздавленный нос. Широкие, обвисшие губы, из-за которых торчат желтые кривые зубы. Редкие бесцветные волосы зачесаны назад. На левом виске, в том месте, где в мозг вводятся имплантанты, блестящая платиновая пластинка на заклепках. Ушные раковины прошиты тонкими проводками, оттянуты назад и пришпилены к коже на затылочной части головы. Ну и, конечно, зум-объектив вместо правого глаза.
Сакамото долго не мог понять, почему у всех высших военных чинов сайтенов на месте одного глаза непременно торчит объектив. Ясное дело, второй глаз тоже был искусственный. Так почему же, спрашивается, нельзя спрятать оба объектива? В конце концов, кто-то из русских, работающих в криогенном отделении, объяснил ему, что среди сайтенов демонстрация зум-объектива на месте глаза считается особым шиком. Так они подчеркивают свое отличие от людей. Младшим же чинам делать это не позволяет устав – высокую честь выставить на всеобщее обозрение свой изуродованный орган зрения нужно еще заслужить.
На сайтене был зеленый мундир с блестящими серебром и золотом генеральскими эполетами, двумя витыми аксельбантами с умилительными кисточками на концах, тремя рядами медалей на левой стороне груди и пятью орденами – каждый размером едва не с ладонь – на правой. В кадр попала и лежавшая на подлокотнике фуражка с огромной тульей и кокардой размером с апельсин, на которой чего только не было: щит и меч, молнии, летящий орел, кадуцей, оскаленный череп и пентаграмма. Природа патологической тяги сайтенов ко всей этой армейской мишуре до сих пор оставалась для людей загадкой.
– Я буду говорить с капитаном! – прохрипел сайтен.
Ни малейшего представления об этикете!
– Капитан линкора императорского флота «Дасоку» нито кайса Рюичи Сакамото. – Японец едва заметно наклонил голову.
Просто по привычке. К сайтену он не испытывал ни малейшего почтения. Он даже не уважал его как врага. Используя колоссальный численный перевес, сайтенский генерал поставил капитана «Дасоку» в безвыходное положение. Можно даже сказать, сайтен загнал его в угол. Но, выиграв сражение, сайтен не одержал победу. Вот такой любопытный парадокс, понятный лишь японцу.
– Капитан, – рыкнул, будто рыгнул, сайтен. – Я могу уничтожить твой корабль одним выстрелом…
– Секундочку, – перебил генерала Сакамото. – Во-первых, я хочу знать, с кем разговариваю.
Изуродованное лицо генерала недовольно скривилось. И все же он ответил:
– Генерал Контус, Верховный главнокомандующий армии сайтенов.
– Во-вторых, я требую вежливого к себе обращения.
Сайтен заскрежетал зубами.
– Только на этом условии я продолжу разговор, – добавил Сакамото.
– Идет, – коротко бросил генерал.
– Превосходно. – Сакамото растянул губы в дежурно вежливой улыбке. – Итак, что вы хотите мне сообщить, генерал?
Сайтен опешил от неслыханной наглости. Капитан «Дасоку» говорил с ним таким тоном, будто собирался обсудить условия капитуляции сайтенов. Генерал Контус воевал уже далеко не первый год, но с таким к себе отношением со стороны разбитого, поверженного, раздавленного, фактически уже уничтоженного врага сталкиваться ему не приходилось. Подумав, генерал решил, что кажущаяся самоуверенность капитана «Дасоку» – это на самом деле попытка замаскировать ужас, охвативший японца перед лицом смерти. Это сайтен понимал. Он сам умирал пять раз, о чем свидетельствовало число орденов на мундире, и все равно не мог сказать, что это ему нравилось. Он так и не смог привыкнуть к крайне неприятному, ни на что другое не похожему ощущению, возникающему в тот момент, когда мозг отключается, сознание начинает меркнуть и кажется, что прошлое и будущее наплывают друг на друга, соединяясь в странный коктейль с приторно-сладким и одновременно обжигающим горло вкусом.
– Капитан Сакамото, я предлагаю вам сдаться, – вполне миролюбиво сказал генерал. – Сопротивление, как вы сами понимаете, бессмысленно. Остатки императорского флота уничтожены нами в Куанском котле. Ваш корабль – единственный, кому удалось вырваться из окружения.
– Вы рассказываете мне то, что я и без того знаю, – позволил себе пошутить Сакамото.
– Если вы добровольно сложите оружие, я гарантирую жизнь всему вашему экипажу.
– Вы сохраните нам жизни только для того, чтобы сделать из нас сайтенов? – саркастически усмехнулся нито кайса Сакамото.
Генерал Контус хлопнул ртом, как лягушка, проглотившая муху.
– Мы доставим вас на любую планету Восточного Альянса по вашему выбору, – прохрипел, нет, на этот раз просипел генерал.
Сайтен буквально выдавливал из себя слова, которые ему были противны, как забравшиеся в рот слизни.
Капитан поймал на себе недоумевающий взгляд Исикавы. Примерно так же смотрел на него и Ёситика. Сакамото не видел других офицеров, но он и без того знал, что взгляды их тоже полны недоумения. Обсуждать с противником условия сдачи, в то время как его можно уничтожить, размазать, разметать по космосу несколькими выстрелами в упор, – прежде за сайтенами такого не водилось.
Капитан «Дасоку» и сам пребывал в растерянности. Только этим можно объяснить то, что он спросил у генерала Контуса:
– Что вы хотите взамен?
– Ничего, – процедил сквозь зубы сайтен. – Мы не хотим продолжать бессмысленную бойню.
Актер из генерала был никудышный. «Не верю!» – чуть было не закричал нито кайса Сакамото. Но вдруг он понял, для чего Контус послал к «Дасоку» десант в ботах из фольги – ему нужен был формальный повод для того, чтобы обратиться к капитану линкора с требованием сдачи. Он вроде как проявлял заботу о своих попавших в беду подчиненных. Да вот только поверить в это мог лишь тот, кто вообще не знает, кто такие сайтены и с чем они этот мир сожрать готовы.
– Генерал, – Нито кайса Сакамото чуть приподнял подбородок, так, что стал заметен шрам пониже ямочки, – вы можете забрать своих… – он чуть было не сказал «людей», но вовремя одумался, – юнитов. Мы не будем открывать огонь ни по ним, ни по спасательной команде. Но на предложение сдаться мы отвечаем отказом. Долг офицеров императорского флота повелевает нам сражаться до конца. Смерть для нас предпочтительнее бесчестия. К тому же в ситуации, когда империя пала, а Император погиб…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});