Но сам оборвал начатую фразу.
За дверью послышался короткий скрип, словно потревожили расшатавшуюся половицу. Всеслав быстро поднялся из-за стола, метнулся к двери кабинета и приоткрыл ее, но за дверью было пусто. Прикрыв дверь, князь вернулся на свое место и совершенно другим тоном обратился к своему гостю:
— Я думаю, нам стоит забыть сегодняшнее утро и поговорить о… будущем!
Когда солнце опустилось за горизонт, а небо потемнело, в замке княжеского города Край начался прощальный пир. На следующее утро вожаки стай, гостившие у князя Всеслава, должны были разъехаться по своим владениям. Все волки Всеславовой стаи, находившиеся в стольном городе, были приглашены на этот пир, хотя далеко не всем из них нашлось место в пиршественном зале замка — многие сидели во дворе, под вспыхивающими в вечернем небе звездами.
Вотша, конечно же, не был зван на пир и не исполнял своих обязанностей пажа княжны. Он в это время стоял на обрезе южной стены замка и любовался погружающейся в ночь степью. На его новом поясе из кожи западного изюбра висел замечательный меч с двумя крупными синими камнями, вставленными в перекрестье гарды и похожими на странные сумрачные глаза неведомой птицы. И напряжение боя, и восторг минуты награждения оставили Вотшу, только его губы еще помнили вкус поцелуя княжны, но на его душу опустился покой, вернулось обычное, немного отрешенное восприятие действительности. Он снова стал прежним извергом, непонятным для него самого образом попавшим в поле интересов высших многоликих. К нему снова вернулся его фатализм.
Вотша задумался о превратностях своей судьбы и потому не сразу услышал слабый шепот, окликавший его из полумрака, сгустившегося под лестницей, ведущей на стену. Когда же этот шепот все-таки проник в его сознание, Вотша наклонился над лестницей, но разглядел у ее основания только неясную фигуру.
— Спускайся сюда, я должна тебе кое-что передать… — донеслась до него новая фраза.
«Ловушка? — подумал Вотша, припоминая, каким взглядом провожал его к княжескому помосту опозоренный ирбис. — Вряд ли… Ему сейчас наверняка не до мести…»
— Спускайся быстрее, мне надо возвращаться! — поторопил его все тот же шепот.
Вотша положил ладонь на рукоять меча и быстро сбежал со стены. Рядом с лестницей, прижимаясь спиной к стене, стояла служанка княжны, Прятва. Едва Вотша сделал шаг по направлению к девушке, как она метнулась ему навстречу и сунула в руку маленький кусочек выбеленной кожи.
— Вот! — шепнула служанка, горячо дохнув прямо в лицо извержонку. — Княжна велела передать тебе прямо в руки!
Через мгновение девушки уже не было около Вотши, только слабый перестук каблучков отметил ее стремительное бегство.
Вотша немного постоял рядом с лестницей, а затем снова поднялся на стену и развернул знакомый ему клочок кожи. Поверх полустертых строчек написанного им стихотворения было выведено поспешной дрожащей рукой:
«Тебя собираются посадить в замковое подземелье. Навсегда. Пароль на сегодняшнюю ночь — „Волчья звезда“. Беги».
«Бежать? — подумал Вотша. — Куда? Зачем?»
И вдруг он представил себе со всей ясностью, что такое провести всю отпущенную ему жизнь в замковом подземелье! Княжна была, безусловно, права — надо бежать!
Но как?!
Под стеной послышалось слабое звяканье металла, а затем раздался негромкий голос:
— Да здесь он должен быть, на стене… Он всегда сюда приходит, когда заняться нечем!
— Не гунди! — отозвался другой голос гораздо тише. — Князь велел тихо его взять, чтобы никто ничего не знал, а ты орешь на всю округу…
Вотша отшатнулся к стенному зубцу, а затем метнулся по обрезу стены вправо. По-кошачьи перебравшись через угловой зубец, перегораживавший почти все пространство стены, он оказался уже на западной стене, а пробежав по ней метров сорок, — над самыми воротами замка. Здесь он спустился по одной из воротных лестниц и с угрюмо-деловым видом направился к дружиннику, стоявшему около уже запертой воротной калитки.
Увидев Вотшу, дружинник положил руку на щеколду и ухмыльнулся:
— Куда направляешься, извержонок?
— В город, по делу… — спокойно ответил Вотша.
— Это что ж за дела у тебя в городе появились? — снова усмехнулся дружинник. — До сих пор ты из замка не выходил.
— С тех самых пор, как мне стал давать поручения князь, — серьезно нахмурив брови, ответил Вотша.
— Князь… — насмешливо протянул дружинник. — Тогда он должен был тебе и пароль назвать!
— Волчья звезда! — бросил Вотша в ухмыляющуюся рожу.
В одно мгновение дружинник стал серьезным, подтянулся и, бормоча себе что-то под нос, принялся открывать калитку.
Уже миновав ворота, Вотша услышал из-за закрывающейся дверцы:
— Ну и извержонок! В какое доверие у князя вошел!
Вотша отошел от замковых ворот шагов на двадцать и вздохнул. Ему вдруг пришло в голову, что времени у него в лучшем случае до завтрашнего рассвета. Потом его хватятся, перероют весь город и, конечно же, найдут — спрятаться здесь негде, а уйти достаточно далеко ему вряд ли удастся! И почти сразу же ему пришла другая, спасительная мысль. Круто развернувшись, он быстрым шагом направился в сторону больших городских конюшен.
На стук в запертые ворота приоткрылось крошечное оконце, и в лицо Вотши глянул заспанный, налитой кровью глаз. А вслед за этим раздался вопрос, заданный хриплым ото сна голосом:
— Ну, изверг, тебе что надобно?! — Затем глаз мигнул, и в нем появилось удивление. — И как вообще ты оказался за воротами замка?!
— Давай лошадь выводи! — грубо потребовал Вотша. — Мне приказ князя исполнять надо!
— Какой приказ? — спросили из-за ворот.
— Волчья звезда! — тихо произнес Вотша, а затем уже громче добавил: — А какой приказ, завтра у самого князя спросишь!
Глаз озадаченно мигнул, и последовал новый вопрос:
— Какую тебе лошадь заседлать?..
Вотша лихорадочно перебрал в памяти все, что помнил о лошадях городской княжеской конюшни, и в голову ему пришла одна из кличек.
— Черный Ивачь отдохнул? — спросил он в свою очередь и, дождавшись утвердительного кивка, приказал: — Седлай его!
Спустя несколько минут ворота заскрипели, и в образовавшуюся щель на улицу вывели чисто черного жеребца со сверкающими глазами, белой гривой и хвостом. Седло на жеребце было гончее с короткими стременами, так что забрался в него Вотша под насмешливыми взглядами двух конюхов с видимым трудом.
— Гляди, не свались по дороге! — бросил один из них, передавая Вотше поводья.
Ворота снова заскрипели, закрываясь, а Вотша развернул жеребца и направил его по слабо светящемуся под звездами полотну дороги прочь из города.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});