За что? За гибель хаоса?
Я стоял, смотрел, слушал. И вспоминал, а Кристал стояла рядом со мной, и я чувствовал, что она тоже ощущает мою боль.
На время, не только для своего облегчения, я прикрыл глаза.
CXXX
Мы ехали на север, по направлению к Уондерноту, где могли отдохнуть. По-прежнему моросил дождик. Ноги мои болели, как, впрочем, и руки, и ягодицы. У Кристал, я это чувствовал, тоже все болело, и она знала, что мне это известно. Но мы ехали и ехали. По мне, так лучше было бы идти пешком. О том, как пересечь Новый Фейн, или какое там название дадут они этому потоку со временем, не хотелось даже и думать, но так или иначе мы должны были найти путь.
– Кончится это хоть когда-нибудь? – промолвила Кристал, повернувшись в седле и говоря медленно, чтобы дать мне возможность следить за ее губами.
– Никогда, – ответил я после пары попыток.
Из-за моей попытки читать по ее губам она поморщилась. Концентрация причиняла мне боль, а моя боль тут же воспринималась ею. Я на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл снова, говорил Валдейн.
– Ты… остановил императора… не пошлет новый флот.
Валдейн ехал справа от Кристал, так что я мог видеть их обоих и уловить его слова. Рядом с ним ехала Тамра.
Я покачал головой.
– Не через несколько лет, но когда все переменится и на Отшельничьем, и в Кандаре, это случится снова.
Кристал кивнула и с удивлением взглянула на Тамру, которая внезапно остановила лошадь.
– Ну-ка, постойте. И объясните мне: что, все это было напрасно? Все?
Кристал пришлось переадресовать вопрос мне, поскольку Тамра, еще не восстановившая зрение, не смотрела в мою сторону.
То, что Кристал не по себе, я ощутил даже сквозь боль, а потому тоже остановился и закрыл глаза. Лошадь фыркнула, я потрепал ее по холке и поднял лицо к освежающему дождю. Кристал коснулась моей руки, давая понять, что отвечать, хочется мне или нет, надо.
Пришлось открыть глаза и попытаться.
– Это не может повториться. Очень долго. Я удалил всю базовую гармонию из-под Отшельничьего и Восточного океана, до самого Кандара, а то и Нолдры. А гармонии там было столько, что каждая частица хаоса… – я покачал головой, и это движение тоже отдалось болью… – Нет, не совсем точно. То, что сделали мы – я – разделило хаос и гармонию, раздробив их на мельчайшие частицы, и соединение этих частиц вместе привело к выделению огромного количества тепла. Гармония и хаос ныне сосуществуют не сами по себе, а в связанном состоянии, и пройдет очень, очень долгое время, прежде чем появится свободный хаос, а значит, и мастера хаоса. Как, впрочем, и мастера гармонии.
У Тамры отвисла челюсть.
– Джастин… твой… отец… знал… что смерть хаоса означает и смерть гармонии?..
Она сказала что-то еще, но я даже с помощью Кристал разобрал только это.
Сглотнув, я кивнул. Ибо говорить был не в силах.
– …и Дайала?
– Думаю, для нее это было легче. Она изначально считала, что стихии не должны быть разделены.
Горло мое пересохло, и говорить было очень трудно.
Тамра опустила глаза на холодные каменные плиты Главного тракта.
Валдейн, подъехав, коснулся ее плеча. Она всхлипнула.
Мне тоже хотелось зарыдать, но я выплакал все, что мог, и у меня лишь сжалось сердце. Кристал коснулась моей руки.
– Почему? – беспомощно спросил я, зная ответ, но желая хоть что-то сказать.
Она тоже знала ответ и знала, что мне надо было выговориться. Что я и сделал:
– Джастин и мой отец ослабили хаос настолько, что он уже не мог разрывать машины. Доррин в незапамятные времена предвидел проблемы, которые способны породить машины, однако полагал, что их применение будет ограничиваться хаосом. Так оно и было, но, уменьшив силу хаоса, мой отец и Джастин тем самым открыли путь к широкому применению машин, причем изготовленных не только из гармонизированного черного железа, какие делал Доррин, но и таких, создание которых не требовало магии и было доступно любому знающему мастеровому.
– …ни магии гармонии… ни хаоса… снова?
Когда она касалась моей руки, мне было легче понимать ее, поскольку не приходилось так напрягаться, чтобы следить за ее губами.
Я рассмеялся, но то был горький смех.
– Очень долго. Но хаос тяготеет к высвобождению, а гармония, как всякий порядок, нуждается в поддержании. Избыточная гармония будет медленно рассеиваться по миру, а хаос возрастать и выделяться, и все узлы и скрепы, установленные нами, износятся и протрутся…
– …назад… с чего начал Креслин? – спросила Кристал.
– Нескоро… при внуках внуков нынешнего поколения… а то и позже.
Она потянулась и сжала мое плечо. Я пожал плечами.
– Братство не понимало, да и император тоже, во всяком случае, до недавнего времени, что концентрация свободной гармонии и хаоса на Отшельничьем и в Кандаре дают Хамору возможность строить корабли и машины. Так или иначе, магия хаоса и магия гармонии уже ослабевали после падения Фрвена…
– …великое колесо… вращается… иногда с магией… иногда без нее?
Мне удалось понять достаточно, чтобы ответить.
– Полагаю, так оно и есть, с тем уточнением, что это всегда приводит к определенному уравновешиванию. Так теперь Кандар и то, что осталось от Отшельничьего, смогут создать собственные корабли и машины прежде, чем Хамор восстановит свою мощь.
– Этого недостаточно.
– Недостаточно. Малым государствам Кандара придется тем или иным способом объединиться. В противном случае Хамор все равно приберет их к рукам.
– Новые войны, – медленно проговорила Кристал, и я ее понял.
– Рано или поздно. Кажется, все ведет к этому. Во всяком случае я другого пути не вижу. Силу можно остановить только силой, и то, что мне война ненавистна, не имеет никакого значения.
– Ты… ты знаешь, – Кристал слабо улыбнулась и сжала мне руку.
Я понял, что она имеет в виду, ибо, возможно, в первый раз по-настоящему осознал, что значит носить клинок для такого доброго человека, как она.
Мы взглянули на серое небо. Рано или поздно оно расчистится, пусть и на время. Рядом с нами, держась за руку Валдейна, ехала Тамра. Она больше не рыдала.
Кристал тоже не отпускала мою руку, но внутренности мои по-прежнему скручивало узлом, глаза болели, и я понятия не имел, когда снова смогу слышать. Закрыв глаза, я подумал о драконах в моем вьюке. Драконы, – хоть я их никогда не видел, – способны соединить вместе части изделия. Возможно, когда-нибудь не война, а мастерство станет тем, что соединяет все воедино и удерживает вместе.
CXXXI
«Корабли черные, смятением тем охваченные, станут искать убежища, но не обретут такового ни в теснинах горных, ни в просторах морей. Ибо во прах рассыплются горы, вскипят, бурля, океаны, пепел покроет все сущее, и хаос умрет…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});