Тогда Георгий понял, что не даст себя куда-то увезти. Не повторит судьбу Эммы, не только ради себя, но и в память о ней. Он вырвется из этого ада, избавит себя от общения с Ленькой, который вдруг решил с ним дружить.
– Сколько я тебе должен? – спросил Георгий, когда Ленька сам к нему подошел и предложил сигарету.
– Чего? За что?
– За Эмму. Информацию.
– Отвали, придурок. – Ленька его толкнул, но не сильно. Не со злобой, а вроде как с болью. Будто хотел дать понять, что сам переживает.
Как ни странно, именно тупой Ленька заставил Георгия поверить в людей. То, что тот не стал требовать плату за информацию, говорило о том, что в каждом человеке есть некая грань, которую он не перейдет. Ленька не смог взять дань с Георгия, выяснив, что случилось с Эммой. Да, если бы не просьба Георгия, сам бы Ленька даже спрашивать не стал. Ему было наплевать. Но он не смог перейти черту, за которой начинается дно. Значит, все еще оставался человеком.
Антон
Антон приехал из летней олимпиадной школы. Шел с автобусной остановки и увидел в «витрине» кафе Настю. Не удержался, зашел. Настя кинулась к нему, обняла.
– Как ты? – спросил Антон. Он был очень рад ее видеть.
– Хорошо, – улыбнулась Настя, – ездила на пленэры в Калининград. От художки. Мне очень понравилось. – Она действительно выглядела отдохнувшей и довольной.
– Отлично, очень рад за тебя, – сказал Антон. – А я вот из олимпиадной школы. В Казани был. Очень красивый город. Тебе бы там понравилось рисовать.
– Да, наверное, – кивнула Настя.
– Какие еще новости?
– Милан переехал в другой город. Помнишь, его родители решали… вот и решили, – рассказала Настя.
– Ты расстроена?
– Нет, конечно, нет. Главное, что они вместе. В смысле семьей.
– Да, это главное, – согласился Антон. Он заметил, что Настя отвлекается на телефон, кому-то пишет и улыбается тому, с кем переписывается.
– А у тебя как? Как Юлька? – спросила она.
Он кивнул, мол, в порядке. Настя не стала уточнять. Они обнялись и договорились встретиться как-нибудь, попить кофе.
Антон сидел и уже минут сорок смотрел в окно. С утра лил дождь. Как утверждали синоптики, сильнейший ливень за последние то ли пятьдесят, то ли сто лет. Впрочем, у них что ни ливень или снегопад, так обязательно уникальное природное явление. Редкие прохожие с некоторым изумлением смотрели на зонты, которые стали бессмысленным аксессуаром. От дождя не защищали совсем. Еще и выворачивались от ветра наизнанку, таща за собой хозяина. Антон смотрел, как потоки воды с крыши не попадали в воронки водостока и хлестали мимо. Зачем тогда эти воронки, кто их придумал? Почему они такие узкие, сделали бы пошире. Но зрелище затягивало. Он готов был сидеть так сколько угодно, если бы не пришедшее в мессенджер сообщение от Юльки. Точнее, фотография задачи. Что означало – не могу решить, помоги. Антон улыбнулся. В последнее время сестра обращалась к нему за помощью лишь в сложных случаях, когда задачи действительно оказывались непростыми.
– Я дома! – объявил о своем приходе отец.
– Как бабушка? – спросил Антон. Ее пришлось поместить в частный пансионат-лечебницу, где присматривали за пожилыми пациентами, страдающими деменцией. Георгий каждую неделю ездил навещать бывшую тещу.
– Ничего. Погуляли немного, – ответил отец.
– Она тебя не узнала?
– Нет. Маму видел?
Антон показал за окно – ливень, кто выйдет из дома в такую погоду?
– Вчера гуляли в парке. Юлька жалуется, что Молли за белками гоняется. Мама вроде нормально. Говорит, Нюся ест, спит и какает. По часам. Никаких проблем. Юлька ждет, когда сестра подрастет, чтобы с ней можно было играть. Сейчас мне написала, помогу решить ей задачку. Опять геометрия. Она ее терпеть не может, – рассказал Антон.
– Это хорошо, правда?
– Плохо, геометрия нужна. Она в физмат-классе учится, – ответил Антон, не понимая, чему отец так радуется и улыбается.
– Да, конечно, – ответил отец.
Антон смотрел, как вода хлестала мимо воронок водостока, и тоже вдруг улыбнулся. Хорошо, что Молли гоняется за белками, Юлька страдает от геометрии, а новорожденная сестра спит и ест. Разве этого не достаточно для счастья?