«Иди!»
Спокойно, хладнокровно и расчëтливо я всë-таки умудрился облечь свою волю в пси, направить еë и увидеть, как на покрытой фиолетовым хитином груди твари отпечатывается круг, от которого во все стороны расходятся трещины. Туша пытающегося подняться монстра вроде бы остановилась, но его лапы и челюсти начали движение в моëм направлении.
Значит того, что уже сделано недостаточно.
Следующий шаг пришлось делать второпях, так как мир оживал и двигался всë быстрее. Уже и коммуникатор упал на асфальт, прогудев второй раз, и я успел приземлиться рядом, отбив себе пятую точку. Только и только тогда визуализированного образа, приправленного пониманием сути задействованных физических процессов хватило для того, чтобы воздух передо мной пришëл в движение и завращался, издав протяжный, не прерывающийся гул. Стали видны отдельные его завихрения, одно из которых вспороло асфальт рядом с моей ногой, а следом…
Такого грохота я не слышал никогда в жизни. И уж тем более не видел, что б смертельно опасная для людей тварь, вылезшая из параллельного мира, разлеталась брызгами и трухой, точно попавшая под камаз болонка. И словно этого было мало, мой «снаряд» полетел дальше, разметав облака в стороны и закончив свой полëт чëрти где.
— Перебор… — Пробормотал я, с непривычки глотая звуки и удивляясь собственному голосу. Жив! И я могу двигаться! Да и силы теперь…
Плавающий по окружению взгляд наткнулся на то, что осталось от Петьки, земля ему пухом, Таранова. Настроение резко упало вниз, а к горлу подкатил тяжëлый ком. Сознание словно пыталось избавиться от наваждения, вычленяя из кровавого месива отдельные органы, пересчитывая и мысленно сортируя их по степени полученных повреждений, но от этого становилось только хуже. И когда разум переключился на подсчёт расстояния до удирающей кучки детишек, решивших полазить по опасной территории и ставших свидетелями кровавой расправы, легче почему-то не стало.
Больших трудов мне стоило отвернуться, и ещë больших — дотянуться до коммуникатора почившего друга, чтобы ответить встревоженному голосу дежурного правоохранителя. Взрыв он услышал, что ли, или уже отследил звонок и определил, в зоне с каким кодом я нахожусь?
— Пересечение улиц Лассо и Тригиды, на нас… — Я прокашлялся. Горло саднило с непривычки. Но я говорил разборчиво, и это главное. — На моего друга напала пси-тварь. Его разорвали…
Дальше мне пришлось подниматься на ноги и, прихрамывая, двигаться прочь согласно инструкциям дежурного. Уже позже, спустя пять-шесть минут я понял, что телефон-то не мой, да и лишний раз привлекать к себе внимание пока не стоит. Сложно сказать, чего я теперь хотел добиться, но плыть по течению, даже если это течение поставит меня в один ряд с мировой элитой…
Нет, в этот раз я буду грести до тех самых пор, пока у меня будут руки. Не останется рук — продолжу работать ногами. Откажут ноги — буду ужом извиваться, но плыть туда, куда надо мне, а не туда, где меня с удовольствием увидели бы другие. Так что звонок был сброшен, а смартфон улетел в ближайшую подворотню, где я его оперативно расплавил. И на этот раз я приказывал миру аккуратно, опасаясь превратить кусок стекла, пластика, металла и кремния в миниатюрную бомбу. К счастью, обошлось: устройство всего лишь растеклось лужицей с самыми разными вкраплениями, а я ещё раз убедился в том, что псионов лучше не злить. Да и озаботиться методами защиты от чужого воздействия стоит: а ну как кому приспичит мне какую-нибудь штуку от сердца оторвать? Это будет даже проще, чем смартфон расплавить, ей-богу. С воспламенением хоть энергию и еë воздействие на материю нужно контролировать, отлично представляя себе сам процесс.
А там раз-два — и человека уже не спасти.
Избавление от смартфона повлияло на меня в исключительно положительном ключе, и в дальнейший путь до съёмной студии я отправился, рассматривая всё вокруг и наслаждаясь поступающей по всем каналам сенсорной информацией. Аромат свежескошенной летней травы и вонь промчавшегося мимо мусоровоза одинаково приятно будоражили восприятие, а солнечные лучики, пляшущие на коже — это вообще оказался отвал башки! Даже странно, что «отмерший» мир не сложил меня прямо на месте с сенсорным шоком… Хотя здесь необычно и то, что мой мозг как-то поддерживал работу ускоряющегося сознания на протяжении пары веков, плюс-минус. Говорить, что думал я чем-то не материальным, а очень даже эфемерным было бы излишне самоуверенно, но какая-то собака здесь точно зарыта.
Или не собака, а полновесный динозавр, тут уж как посмотреть…
Искусно лавируя меж машин я без каких-либо проблем перебежал через дорогу, и едва ли не сунул голову в приоткрытое окошко ларька с шаурмой. Местный мастер ножа и лаваша не обрадовался такому развитию событий, но лишь до тех пор, пока я не заказал всего и побольше-поразнообразнее, оставив тому единственную наличную купюру номиналом в пять полновесных рублей. Ну и отказавшись ото сдачи, что значительно ускорило работу кулинара высшего класса, у которого, казалось, отросла ещё одна пара рук в довесок к прорезавшемуся третьему глазу.
Три минуты я ждал, созерцая пролетающие мимо бронированные грузовички с символикой службы поддержания национальной безопасности, держащие курс на район, из которого я стремительно свинтил. Надеюсь, меня не опознают по голосу и записям с камер, а то будет крайне неприятно отмазываться от того, что я сбежал с места смерти товарища только для того, чтобы обожраться шаурмой трёх видов. Со стороны оно так и будет, а рассказывать кому-то о своëм «сне»…
А оно мне надо? Это лишние вопросы, если не направление на ПМЖ в комнату с мягкими стенами. И пользы никакой, ведь что мне могут дать врачи и учëные? Фактически я прожил намного дольше любого из них, и познал частичку мира так, как не может никто больше. А где часть, там и целое.
Те же новоприобретëнные способности без этого понимания были ничем: сколько ни посылай свои желания в окружающую вселенную, а без конкретного, разжëванного для пси приказа даже целлофановый пакетик не зашуршит. А я могу как минимум запускать протуберанцы, размельчающие хитин и плоть до состояния мелкодисперсной взвеси, плавить и поджигать, да улавливать отголоски чужих эмоций и даже мыслей. Последнее