Ознакомительный фрагмент
Я взяла в руки паспорта. Светлана Сергеевна Орехова и Семен Викторович Орехов. Может быть, муж погряз в кредитах, и, спрятав паспорт, я не давала ему брать новые?
Или в деревне в дом легко могли зайти посторонние?
По крайней мере, других идей, почему все спрятано настолько далеко, у меня не было.
Но кроме документов, был тут и альбом с фотографиями. Старый, явно принадлежавший еще предыдущему поколению.
Я полистала черно-белые листы. Люди были мне не знакомы, но, тем не менее, было в них что-то родное.
— Ну что там? Деньги есть? — нетерпеливо дернул меня кролик.
— Тут есть пара банковских карточек на мое имя! — обрадованно сообщила, но я не знала ни пин-кодов от них, ни есть ли на них деньги. Надо идти в отделение.
В деревне, насколько я помнила, ни одного отделения банка не было, да что там! Даже банкоматов, и тех нигде не стояло. Значит, придется ехать в город.
А еще нашла права. Оказывается я могу водить машину. Выглядели документы так, будто я ни разу ими не пользовалась за все девять лет, что они были выданы. А сейчас я вовсе не могла сказать с какой стороны у автомобиля газ, а с какой тормоз, но права определенно были плюсом.
Сердце забилось чаще, когда я добралась до желтой гербовой бумаги.
«Свидетельство о праве наследования по завещанию». В нем было указано мое имя и адрес этого дома.
Судя по приписке «внучка» рядом с моим именем, досталось мне все это от бабушки. Наверное, и альбом с фотографиями тоже принадлежал ей.
Получается, дом целиком мой? Не общее имущество с мужем, а именно мой? Эта мысль оказалась ободряющей. В крайнем случае — можно продать его. Уехать вместе с детьми в город, устроиться там на работу.
В деревне, насколько я сумела разузнать за последние дни — работы не было. На место уборщицы в школе и то — выстраивалась очередь из желающих.
Внутри затеплилась надежда на лучшее, на то, что я смогу справиться со всеми испытаниями и обеспечить детям лучшую жизнь.
Через приоткрытое окно услышала, как хлопнула калитка на улице. Взяв собой Лилечку и торопливо натянув на нее куртку и сапожки, вышла посмотреть, кто идет — а это Аркаша и Федя. У младшего на щеке алел ушиб.
— Что случилось? — Я бросилась к нему, принялась ощупывать, нет ли других повреждений. И зачем я только их одних отпустила!
— Он… с качели упал, — неуверенно пролепетал Аркашка, видимо, боясь наказания за то, что не уследил за братом.
— Сильно ушибся? Может быть, холодное приложим? — начала ворковать я, заметив краем глаза, что по улице идет Семен.
— Ты что там с ним сюсюкаешься-то? — сплюнул мужчина на землю вместо приветствия.
«Что, и даже плеваться на пол нельзя?» — вспомнилась оброненная инспекторами фраза. Почему-то сейчас казалось, что это не неудачная шутка, а то, что они раньше видели у нас дома.
— Феденька упал с качели, ушибся, — пояснила я.
— Ну упал и упал. — Он пожал плечами, проходя мимо нас с детьми. — Чего теперь, на руках носить? Или дуть на него?
— Здравствуй, папа, — невесело откликнулись мальчишки.
— Ну вообще-то да. Можно и подуть на ушиб, если ребенку больно, — пожала я плечами.
— Ага, додуешься, а потом вырастет из них незнамо что. — Он зашел в дом и хлопнул за собой дверью. — Будут по любому поводу вздыхать и охать. По больницам бегать от каждого пореза.
Ну да, это же так ужасно, если дети вырастут, будут следить за своим здоровьем и вовремя обращаться к врачу!
«Там ведь у меня документы не убраны!» — вспомнила и, крикнув девчонок, которые качались за домом на качели (попросила их присмотреть за Лилечкой), побежала вслед за Семеном.
Когда я вошла, муж стоял в зале, над тайником с документами.
— Значит, ты все-таки врала, что ничего не помнишь, — глухо произнес он, но в тихом голосе чувствовалась угроза. Тишина была перед бурей.
— Я ничего не помню. Полы мыла, вытряхивала ковры вчера и случайно заметила…
— Ах полы мыла, — покивал Семен. — Какая удачная отговорка.
— Я не понимаю, чем ты недоволен. — На всякий случай наклонилась и принялась складывать документы обратно, чтобы убрать до того, как придут дети. Еще поиграть возьмут или разрисуют.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Но Семен схватил меня за плечо и дернул вверх:
— Эй! Больно!
Мужчина тряхнул меня как тряпичную куклу.
— Больно? Больно? А мне вот тут больно! Сердце болит. — Он ткнул себя куда-то в грудь.
— Обратись к кардиологу, если с сердцем проблемы… — все еще пытаясь сохранять хотя бы видимость спокойствия, произнесла я.
— Ты мне еще и хамишь? — Лицо Семена перекосило от бешенства, он с силой толкнул меня, и если бы не диван, на который я упала, то было бы не так мягко.
«Это влияние того, что я теперь нечисть, или он просто сам по себе такой?»
— Ты все-таки врала все это время. Ни по какому лесу ты не бродила. А жила с кем-то три дня! Ну, признавайся, под кого легла? Витька? Это к нему ты днем бегаешь, когда меня нет?
Он навис надо мной. Глаза выпучил, так что стало по-настоящему жутко и страшно.
— Я ни с кем не была, пожалуйста, успокойся.
— Успокоиться? Может, еще и на развод согласиться? А?
Сейчас явно было не время сказать, что развод отличная идея. Поэтому просто молча попыталась отодвинуться, но не тут-то было.
— Ты моя и всегда будешь моей!
Звучало это как угроза, а не как романтическое признание. Он начал трогать меня, гладить по бедрам, животу, пытаясь задрать футболку, но это внушало только омерзение.
Чувство беспомощности остро кольнуло внутри. Бессилие, неспособность постоять за себя. Я толкнула его, но Семен легко перехватил мои запястья, не давая дернуться.
Я полузадушенно всхлипнула, отчетливо понимая, что сейчас произойдет.
— Что? Уже и не нравлюсь тебе? Недостаточно хорош? С Витькой лучше было?.. Ах ты!..
Посыпались ругательства, муж выгнулся, резко оборачиваясь. Сзади у него болтался вцепившийся в мягкое место зубами кролик, а Семен голосил, пытаясь его от себя отодрать.
— Это что еще за тварь?!
Воспользовавшись моментом, выскользнула с дивана, кидаясь к двери, едва успела открыть ее, как мужчине все же удалось сбросить Злыдня. Мягкое белое тельце ударилось о стену, но тут же вскочило на ноги. Кролик резко подскочил, вперед меня успев проскользнуть в проём. Я побежала следом.
Муж, изрыгая ругательства и хлопая дверьми, шел за нами. Он не торопился.
И, выйдя на участок, я поняла почему — куда мне бежать? Оставлять детей и прятаться у соседей? Или говорить детям, чтобы тоже бежали со мной?
Они сейчас собрались вокруг качелей. Федя с Надей копались в земле. Аня, поддерживая Лилечку, качала ее, а Аркаша сидел на поваленном бревне и, подперев щеку, о чем-то думал.
Я лишь успела добежать до них, как муж, сверкая яростным взглядом, оказался на улице. Губы мужчины были изогнуты в презрительной гримасе, он медленно подошел.
— Пошла за мной, — скомандовал он. — Мы не закончили.
Дети притихли, прислушиваясь к нашей ссоре.
— Семен, пожалуйста…
Он схватил меня за руку, поволок за собой. Малыши за спиной заплакали, мальчишки бросились к нам.
— Папа, пожалуйста…
— Папа!
— Подождите тут, пожалуйста, все хорошо… — неуклюже постаралась успокоить я детей. Они смотрели на меня и не верили, но за нами все-таки не пошли.
За руку с мужем дошла до самого крыльца. Он тянул меня за собой, больно сжимая за запястье, плечо горело огнем от того, как он дергал меня. Швырнул на дорожку перед домом.
— Сама зайдёшь в дом, или за волосы оттащить?
— Семен… — Услышав возражение, муж пришел в ярость, замахнулся…
Я сжалась, прикрыв голову рукой, закрыла глаза. Но удара так и не последовало.
Осторожно посмотрела наверх.
Рядом с Семеном, перехватив его руку, стоял… Максим. Тот самый мужчина из леса, которому я помогла освободиться сегодня. Он смотрел на Семена и недобро улыбался.
Глава 5
Глава 5
Конец ознакомительного фрагмента :(