деревьев, различными кустарниками, ароматными розами и
мощеными дорожками. Если погода позволяла, мы с папой в основном
обедали и ужинали тут, а я часто читала в гамаке. Хотя домашнюю
работу делать было проблематично, так как птицы, шум ветра и
лающие собаки время от времени отвлекали.
К слову о собаках…
Радостный лай, пробивавшийся сквозь музыку, привлек мое
внимание. Он звучал совсем близко. Из соседнего двора.
Мэдмэн!
Мы с Джаредом нашли этого безумного маленького Бостон-терьера,
когда нам было по двенадцать лет. Папа часто уезжал, бабушка
страдала аллергией, поэтому Джаред забрал его к себе. Пес был просто
сумасшедший, но жутко милый. Мы назвали его Мэдмэн. Могу
поклясться, он специально ждал до последнего, чтобы перебежать
через дорогу перед движущейся машиной. Драки с более крупными
собаками были в порядке вещей. И еще он подпрыгивал на
невероятную высоту, когда радовался… то есть, практически постоянно.
Я отключила воду и подошла к забору, отгораживавшему двор
Джареда от моего. Глядя сквозь щели между досками, почувствовала, будто свечусь изнутри. Сердцу стало тепло при виде Мэдмэна.
Как и все мелкие собаки, он гавкал, подпрыгивая на месте, затем
шустро пускался в бег. Пусть технически пес теперь принадлежал
Джареду, в душе я по-прежнему считала этого малыша отчасти своим.
Найдя небольшое отверстие в створке, стала наблюдать – ну, ладно
– подглядывать. В поле моего зрения попал Джаред, и я вздрогнула, вспомнив нашу недавнюю перепалку. Он подкидывал небольшие
кусочки мяса, а Мэдмэн их ловил, моментально проглатывая, после
чего нетерпеливо вилял хвостом в ожидании новой порции лакомства.
Пес выглядел довольным и ухоженным.
Джаред присел на корточки, предлагая последний кусок с ладони.
Мэдмэн подбежал ближе, и облизал ему руку, умолов угощение. Когда
он встал на задние лапы и начал облизывать лицо своего хозяина,
Джаред улыбнулся, закрыв глаза. Заметив эту улыбку, я поняла, как
давно в последний раз видела его по-настоящему счастливым. У меня
внутри возникло чувство пустоты, но отвернуться было невозможно.
Я с неспокойным сердцем наблюдала редкую сцену проявления
человечности Джареда, когда мой взгляд упал на его обнаженную
спину, где на коже виднелись поблекшие шрамы. Странно, я не
заметила их накануне, когда он заявился ко мне в комнату без
рубашки, но освещение тогда было слабое.
Около пяти рубцов беспорядочно покрывали мускулистую и в
остальном гладкую спину Джареда. У него не было таких шрамов, когда
мы были детьми. Я пыталась вспомнить, слышала ли что-либо о его
недавних травмах, но ничего не приходило на ум.
Вдруг из динамиков послышались мощные виолончели
Апокалиптики, и голова Мэдмэна развернулась в мою сторону. Я
замерла на мгновение, прежде чем решила отпрянуть назад. Мэдмэн
снова залаял. Мое сердце забилось чаще, когда услышала скрежет
когтей по доске. Ему нравилась такая тяжелая музыка с
использованием симфонических инструментов, которую я слушала
испокон веков. Судя по всему, он это помнил.
Едва подхватив шланг с земли, я снова его уронила, услышав, как
затряслись панели забора. Обернувшись, засмеялась, когда увидела, что Мэдмэн пролез в щель и молнией бросился ко мне.
– Привет, дружок! – Присев, я обняла малыша, и он задрожал от
удовольствия. Его частое дыхание обдало теплом мое лицо, только вот
в распускании слюней приятного было мало. Но Мэдмэн был так рад
меня видеть, поэтому я улыбнулась с облегчением. Он меня не забыл.
Услышав голос Джареда, я замерла.
– Посмотрите-ка, неужели это наша зануда беспокоит всю улицу
громкой музыкой.
Мое самообладание покачнулось. Ему мешала не музыка, а я.
Посмотрев вверх, встретилась с его насмешливым взглядом. Джаред
старался казаться раздраженным, приподняв бровь, но я знала, он бы
не стал ввязываться в спор, если бы не получал от этого удовольствие.
Ему наверняка пришлось встать на что-то, чтобы перегнуться через
забор.
Сукин сын. Почему мне всегда требовалась секунда-другая, перед
тем как вспомнить, почему я его ненавижу?
Его каштановые волосы были растрепаны.
Мне это нравилось.
Шоколадного цвета глаза светились уверенностью и озорством.
Мне это нравилось.
Накачанные руки и грудь наводили на мысли о том, каково будет
прикоснуться к его коже.
Мне это нравилось.
Он заставлял меня забыть, насколько ужасно ко мне относится.
Это я ненавидела.
Моргнув, сфокусировала свое внимание на Мэдмэне, мягко и
неторопливо поглаживая его по спинке.
– Постановление, регламентирующее уровень шума в Шелбурн-
Фоллз, вступает в силу после десяти часов вечера, – уточнила я,
взглянув на воображаемые наручные часы. – Видишь? Еще полно
времени.
Мэдмэн начал игриво покусывать мне пальцы, и я покачала головой, не в силах поверить, что его привязанность ко мне не прошла даже
спустя столько времени. После разрыва дружбы с Джаредом, я не
настаивала на том, чтобы видеться с собакой. За последние несколько
лет все мои контакты с Мэдмэном были случайными, как сегодня. Но я
еще ни разу его не видела после возвращения, и даже спустя год он
реагировал так, словно мы расстались только вчера.
Джаред стоял по ту сторону забора, молча за нами наблюдая. Не
знаю, о чем он думал, но какая-то часть меня гадала, почему он не
окликнул пса сразу же. Можно сказать, было мило с его стороны
позволить нам повидаться.
Несмотря на старания, я не могла сдержать широкой улыбки. Какого
черта? Пес был так мне рад, что моя грудь сотрясалась от беззвучного
смеха. Кроме Мэдмэна, у меня никогда не было домашних питомцев.
Похоже, проведя последние две недели в одиночестве, я затосковала
по небольшому проявлению любви. Если у меня такая реакция на
внимание собаки, что же будет, когда папа вернется домой?
– Мэдмэн, ко мне, – резко выкрикнул Джаред, вырвав меня из этой
маленькой утопии. – Визит окончен.