Стал Садко именье своё отписывать. Разделил всё на четыре части: одну часть дал на церкви Божии, другую — нищей братии, третью — молодой жене, а четвёртую — дружине своей храброй.
— Дайте-ка мне, братцы, мои гусельки, поиграю я на них напоследки, потешусь, больше уж мне в них не игрывать.
Принесли ему гусли, взял он их, жалко с ними расстаться.
— Уж не взять ли мне их в синее море?.. Возьму я с собою гусельки, а вы спустите меня на доске дубовой, всё не так мне будет страшно умирать…
Спустили Садко на доске в море, и сейчас унялась буря, уехали корабли, полетели соколами по морю.
Страшно Садко на дубовой доске, видит он под собою бездну глубокую, со страху закрыл глаза да и заснул крепко-прекрепко.
Проснулся Садко, протёр глаза, смотрит и глазам не верит: очутился он на дне морском, над ним пучина морская зыблется, сквозь зелёные воды едва видно красное солнышко, заря утренняя. Перед Садко стоят палаты белокаменные, двери в палаты порастворены. Вошёл Садко, огляделся, сидит перед ним морской царь, головища огромная, косматая, а вокруг него гады да рыбы всякие.
— Здравствуй, Садко, — говорит морской царь, — ты, купец, давно по нашему синему морю поезживаешь, а дани мне не плачивал, вот теперь и пришлось тебе самому ко мне пожаловать. Ты, говорят, умеешь хорошо в гусли играть, поиграй-ка мне, я тебя послушаю.
Стал Садко играть, развеселился морской царь и пошёл плясать, а от его пляски всё море разбушевалось: поднялась такая буря, какой и не видывали. Играет Садко день, другой, играет три дня, пляшет морской царь в своём подводном царстве без устали, а наверху, на море, волны вздымаются, плещут, бурлят, корабли бросают, ломают, тонут корабельщики со своими товарами, кто в живых, тот Николе Можайскому молится…
Играет Садко на третий день, поигрывает, вдруг слышит, кто-то его за плечо трогает; обернулся, видит — старичок старенький, седенький говорит Садко:
— Не играй больше на своих гуслях, видишь, от пляски царя морского сколько душ погибает…
Видит Садко, тонут карлики, на дно падают, да перестать боится.
— Я бы рад перестать, — говорит он старичку, — да играть-то мне приказано, а тут, в море, у меня не своя воля.
А старик его учит:
— Ты оборви у гуслей струны, выломай шпеньки, как станет тебя морской царь заставлять, ты и скажи, что сломались гусли, починить нечем. Станет тебя сватать морской царь на девице-красавице, ты выбирай себе самую невзрачную, Чернавку, как женишься и будешь опять в Новгороде.
Послушался Садко. Морской царь спать лёг, а он изломал свои гусельки, оборвал все струны, все шпеньки повыломал.
Проснулся морской царь, первым делом за Садко шлёт.
— Ну, потешай меня, старика, играй-ка в свои гусельки!
Отвечает ему Садко:
— Я бы рад тебе играть хоть целый день, да гусли-то поизломались, нечем их здесь починить, нет у тебя в синем море ни струн, ни шпеньков.
Нечего делать, успокоился царь, говорит опять Садко:
— Ты мне, молодец, нравишься, хочешь, я женю тебя здесь на девице-красавице?
— Что ж, у меня в синем море не своя воля, жени.
— Завтра утром, как встанешь, выбирай себе невесту: пойдут мимо тебя девицы, какая приглянется, ту и бери.
Встал Садко раным-рано, видит: идут мимо него девицы одна другой краше.
Пропустил он их триста, и ещё триста, и ещё… Позади всех идёт девушка Чернавушка, Садко и говорит:
— Вот это будет моя невеста.
Стали они пировать, свадьбу играть.
Проснулся Садко на другой день и видит: лежит он на крутом бережку у речки Чернавы, что под Новгородом.
Встал Садко, пошёл к Волхову а по Волхову бегут его тридцать кораблей, встречает их жена Садко, плачет, тоскует:
— Не воротится ко мне Садко из синя-моря!
А Садко тут как тут, стоит на крутом берегу, с дружиною здоровается.
Удивляется дружина, говорит:
— Как же ты впереди нас очутился? Остался в синем море, а встречаешь нас на Волхове, у Новгорода!
Пошли они в палаты белокаменные, жена очень ему обрадовалась, говорит ему:
— Милый мой, надёжа, опора моя крепкая! Ты не езди больше в синее море, оставайся со мною, с нашим малым детищем, благо ты теперь-то жив домой вернулся!
Послушался Садко жены, разгрузил с кораблей бессчётную золотую казну, построил церковь Николе Можайскому и не стал больше ездить по синему морю, а жил себе тихо да скромно в Нове-городе.
Примечания
1
Кали́ки — в русском народном эпосе паломники к святым местам, слагавшие и распевавшие духовные песни.
2
Переве́даться — вступить в бой, поквитаться.
3
Гри́дня (гридница) — помещение при княжеском дворце для дружинников (гриди).
4
Чембу́р — запасной повод для привязывания коня.
5
Алюто́ры — народ, проживающий на Камчатском перешейке.
6
Мура́вленая — покрытая зелёной глазурью.
7
Па́жить — пастбище.
8
По́жня — жнивьё, луг, место покоса.
9
Торока́ — ремешки на седле, служащие для пристёгивания.
10
Ми́са — уменыш. от миска.
11
Бра́тчина — обрядовый праздник (здесь: в день памяти Николая Угодника), во время которого устраивалось вскладчину коллективное пиршество.