Ознакомительный фрагмент
ж пошутил, пошутил я, — заюлил Васильков. — Со всеми бывает!— Что надо?
— Да там это… Зовут…
— Кто зовет? Зачем?
— Ну, эти на берегу… Ментов мало, сопровождать некому вдоль берега. На катер их всех не запихнешь. Катер-то маленький! А спуск, который нормальный, далеко! Вот просят, так сказать, довести нарушителей. А там их автобусы встретят.
— Сегодня что, всех гребут? Или частично?
— Да не знаю я, мы люди маленькие, нам не докладывают, — начал кривляться Васильков. — Спроси у Кузьмича. Ты с ним смотрю близко васькаешься?
-Чего? — я уставился на Игорька, пытаясь понять, что он имеет ввиду.
— Ну, это… общаетесь в смысле. Ты только смотри, Сидор Кузьмич — он мужик хваткий. Себе на уме! Хотя и платит хорошо. Это да. Что есть то есть.
— За что платит? — я пригвоздил Игоря взглядом.
Мой вопрос испугал парня. Глаза у него забегали, пальцы нервно задергались. Васильков прикусил губу, осторожно зыркнул на меня, пытаясь понять, на самом деле я не знаю, о чем речь или придуриваюсь, проверяя его, Игоря.
«Интересно, за что мичман платит Василькову?» — мысли отказывались собираться в кучу, перед глазами все еще стояла пожелтевшая бумага с кровавым отпечатком и подписью в нижнем правом углу. А ведь там что-то еще было, под фамилией! Я не успел разглядеть, журналист занервничал и начал отбирать документ. Надо вернуться и еще раз хорошенько рассмотреть подпись!
— М-да, Игорь, в разведку я с тобой не пойду, это точно! — хмыкнул я.
— Да я ж только тебе. Ты ж свой! — обрадованно заюлил Игорек, сообразив, что ляпнул лишнего, но вроде как своему, знающему.
— Откуда ты знаешь, свой я или чужой?
— Так ты ж с Кузьмичом! И теть Дуся… и…
Видно было, что от моего вопроса Игорь снова струхнул не на шутку. Щеки как-то враз обвисли, некрасиво поплыли вниз, превращая симпатичное лицо в гротескную маску. Вот уж никогда бы не подумал, что страх на пустом месте может так уродовать. И ведь я ничего даже не сказал!
— Пошутил я, — мне с трудом удалось улыбнуться этому мерзкому типу. — Пошутил!
Васильков выдохнул и уточнил:
— Мля, Леха! Нафига так пугать! Меня ж Кузьмич прибьет! — вздох облегчения, и вот уже страха как не бывало. — Ну, что? Идем?
— Ты вот что, Игорь… Скажи, спекся Леха, — я скривил губы в страдальческой улыбке. — Не могу… Живот опять крутит… Пойду я… До ветру… Опять… Я потом к автобусам сразу… — я схватился за живот, чуть согнулся, делая вид, что мне очень больно.
Игорек с сомнением на меня посмотрел, но тут я весьма выразительно, но негромко застонал сквозь стиснутые зубы:
— Все, не могу больше! Иди! А то мне… уже надо!
В одну секунду взвесив все за и против, Игорек кивнул и метнулся в сторону Сидора Кузьмича, который все так же торчал рядом с Катериной Васильевной и вел беседу. Уж не знаю, что он там наплел мичману про меня, но Кузьмич махнул рукой, отправляя Игорька восвояси, а с ним еще троих дружинников. Я сразу же нырнул в кусты акации, не желая перед ними светиться, но испытывая огромное желание продолжить разговор, пока нас не накрыли. И пока этот малахольный не вернулся.
Вячеслав сидел в кустах тише мыши.
— Ну что там?
— Вот что, давай сюда эту свою карту. Спрячу я её. Так уж и быть. Мало ли что, вдруг тебя упекут за нарушение.
— Это вряд ли, у меня редакционное задание — внедриться и расследовать, — пожал плечами Стеблев, прижимая к груди планшет.
— Пока суть, да дело, пока разберутся да установят твою личность, успеешь намаяться. А нам не надо, чтобы этот документ еще кто-то видел. Ты же свидетеля не убил? — я с подозрением уставился на него.
— К-к-ак убил? Я не убивал!
— Вот и я говорю: не убивал! За что тебя держать в кутузке? Но опись-то будет, вещи в милиции придется сдать. Ты ж вместе с вещами собрался сдаваться?
— Ну… ты… шутник! — покачал головой Вячеслав, сообразив, что я шучу.
— Вот… Ни к чему нам карту светить. Неизвестно, кто тот второй, для кого она предназначалась. Вдруг он где-то рядом! Непонятно что за карта…
— Говорю же, карта вашего городского подземелья! Я вход узнал возле водонапорной башни!
— А ты откуда про это ход знаешь?
— А-а-а, пацаненок квартирной хозяйки хвастался, как он прошлым летом под землей по городу ходил, ну я и выпытал, что и где, сходил, посмотрел.
— Но не впечатлился?
— Ну… да.
— А теперь, значит, на приключения потянуло?
— Ты просто не понимаешь! Это — не приключения! Это целые неизвестный пласт нашей истории! Никто не знает, откуда в вашем городе взялись подземелья! Если я найду доказательства! Всё!
— Что всё?
— Всё встанет на свои места, — журналист очень искренне глянул мне в глаза, но ни словом не проболтался о том, что собирается искать в подземельях.
«Знал бы ты, что я знаю историю, которая тебя манит, — хмыкнул я про себя. — Вот бы ты удивился. А еще больше тому, кто с тобой разговаривает!»
— Ты к нам зачастил, я смотрю. Что так?
— Тихо тут у вас, хорошо, — улыбнулся Вячеслав.
— Тихо! — я замер.
— Я и говорю… — парень недоуменно глянул на меня и замер, увидев, что я придал палец у к губам.
— Быстро, давай мне карту, я спрячу. Запоминай, общага педучиища. Лесо… Лесаков Алексей… найдешь меня, как выпустят. Да шустрей ты! Сюда идут! — я протянул руку, выхватил документ, сунул его под майку, прижав резинкой штанов.
Вячеслав торопливо защелкнул планшет.
— А…
— Сам тебе помогу. Знаю я эти подземелья, — отрезал я и застонал.
— Лесаков, — раздался недовольный голос. — Ты помер там что ли?
— Никак нет, Сидор Кузьмич… — прокряхтел я, изображая смертельно больного. — Вот, живот прихватило… А товарищ нудист помог… И бумагой, и таблеткой… Может, отпустим его?
— Не надо! — Вячеслав выпрямился. — Я на задании!
— На каком таком задании? — вырастая перед нами как из-под земли, подозрительно оглядывая и меня, и Вячеслава, уточнил Кузьмич.
— На редакционном! Стеблев Вячеслав Николаевич, журналист-международник, — представился парень.
—