Оказалось, что Василиса из-за духа противоречия ругала все, что нравится другим. Когда Ваня с ней согласился, дух этот быстренько улетучился, а царевна сразу же стала добрая и довольная.
Все во дворце, конечно, обрадовались. Особенно Никодим, когда узнал, что Ваня не только к его дочке подход нашел, но еще и самовар с автоподогревом может сделать.
Только бояре были недовольны, что какой-то деревенщина с царевной вот-вот обвенчается.
— Ванька ваш, — говорят царю, — кровей неблагородных. Перед соседями осрамимся! А ну как обидятся они, что женихов тамошних царевна разогнала, а сама замуж за холопа собралась? Это ж дипломатический конфуз.
— Конфуз вам Василиса устроит, если мы ее свадьбу отменим. Вовек не забудете! Лучше бы придумали закон какой-нибудь хитрый, по которому царевна может выйти замуж, за кого хочет. С таким законом к нам ни один сосед заморский не придерется.
Бояре, как известно, народ трудолюбивый. Три дня думали-решали. На четвертый день пришли во дворец.
— Вот что мы придумали. Каждый, кто хочет на царевне жениться, должен пройти испытание — доставить во дворец то, не знаю что. Кто первый принесет, тот на царевне и женится.
— А коли Иван не успеет, замешкается? Вдруг опередит его кто? — забеспокоилась Василиса.
— Да кто ж его опередит? Он ведь самый умный!
На том и порешили.
Объявили во всеуслышание, что царевна выйдет замуж за того, кто первым во дворец доставит то, не знаю что. Какая суматоха тут началась среди женихов!
Вначале они, конечно, обрадовались: у каждого снова появился шанс стать мужем красавицы Василисы. Но пару минут спустя все обратно огорчились. Ведь где добыть то, не знаю, что, и как оно выглядит (ну, хотя бы приблизительно), никто из них не знал.
Одни с советниками ломали головы, пытаясь разгадать эту загадку. Другие разбрелись по окрестностям в надежде найти что-нибудь подходящее. Самые находчивые побежали по лавкам древностей и магазинчикам «Все за 36 копеек». И только Иван не растерялся и сразу же направился в кузницу, что стояла на окраине стольного града.
Вдвоем с кузнецом работал он два дня и две ночи у раскаленного горна и сделал хлебогрейку.
Это была железная коробка с рычагом. По задумке изобретателя, внутрь нее нужно было положить ломоть хлеба и нажать на рычаг. Тогда механизм начинал работать. Спустя пару минут из коробки должен был выпрыгнуть теплый хлебушек.
Но что-то пошло не так и вместо мягкого, румяного, ароматного ломтя с хрустящей корочкой хлебогрейка со страшным скрежетом выплевывала подгорелый скукоженный сухарь. Как ни пытался Иван починить свое устройство, результат оставался прежним.
— Да ты не кручинься, — успокоил его кузнец. — Если бы оно как надо работало, не видать тебе царевны. А так… точно получилось незнамо что!
Обрадовался Иван. Схватил он свою хлебогрейку и побежал с ней во дворец.
Несколько часов спустя в тронном зале выстроилась очередь из желающих показать то, не знаю что. Были там разные заграничные кавалеры. Герцог фон Клопс из Колбасбурга с колбасорезкой (жадный герцог настроил ее так, что кусочки получались тоненькими-тоненькими и совсем прозрачными). Китайский принц Фэньшуй с загадочными ароматическими палочками, от запаха которых царь расчихался до слез. Сын восточного эмира Рахат Лукум с лампой-мухоловкой, и много кто еще. Не было только Ивана.
Василиса от расстройства съела целую миску пряников и теперь грустно икала в носовой платок.
Царь тоже был раздосадован. В своих мечтах он уже выдал дочку замуж за Ваньку-умельца и целый день пил чай из самовара с автоподогревом. Заморские кавалеры сбили ему все планы.
А виноват во всем был принц Оливье Ле Пети Проблем. Два часа назад его светлость со своей свитой подкараулил Ивана, когда тот шел во дворец, и силой отобрал хлебогрейку. Расчет был верный, как казалось принцу. Ведь всем уже было известно, что парень из глубинки хоть и безродный, но зато очень умный. Вот Оливье и решил присвоить изобретение, чтобы всех перехитрить и жениться на Василисе. Да только забыл он узнать, как работает железная коробка.
— Вуаля, мон сир! Ви просиль и я добыль то, не знай что! — с этими словами Оливье передал Никодиму хлебогрейку и подмигнул Василисе.
— Ужасно! — по привычке фыркнула та.
Никодим покрутил в руках железную коробку.
— И что же делает эта вещица? — спросил он у Оливье.
Тот покраснел и громко засопел. Потом побледнел и нервно затопал ногой по полу. Когда он, наконец, собрался с мыслями, чтобы красиво соврать, двери распахнулись и в тронный зал вошел Иван — с маленьким свертком в руке и с огромным фингалом под левым глазом.
— Простите, — говорит царю, — что так задержался. За караваем заходил.
Забрал он хлебогрейку, опустил в нее хлебный ломоть и на ручку нажал.
Тут все очень строго посмотрели на Оливье. А он уже вовсю к выходу пятился. Допятился до дверной ручки, резко развернулся, толкнул дверь и выскочил прочь, сверкая подметками. Но все тут же про него забыли, потому что в этот момент из хлебогрейки выскочил подгорелый сухарь.
— Тоже мне, изобретение! Хлеб только переводить. Вот уж правда незнамо что вышло. — хмыкнул Никодим и тут же велел готовиться к свадьбе. А других женихов, чтобы не обиделись сильно, поблагодарил за старания и пригласил остаться на ужин.
Через месяц поженились Иван и Василиса. Жили потом долго и счастливо.
Василиса больше не говорила: «Ужасно!», и ее переименовали в Василису Прекрасную.
Иван продолжал изобретать нужные (и не очень) вещи — и для дворца, и для столицы, и вообще. И как-то незаметно стал называться Иваном Премудрым.
Царь Никодим каждый день пил чай из самовара с автоподогревом.
Родители Ивана открыли музей-избу Ивана Премудрого и проводили экскурсии для всех желающих. Главным экспонатом музея была, конечно же, чудо-миска.
И только Оливье еще какое-то время дулся на всех из своего дворца. Но потом Иван в знак примирения подарил ему багетогрейку и они подружились.
Вот и сказке конец. И даже добавить нечего.