Крыть ей было нечем, но и вот так сразу мне верить, не хотелось. Такое типичное поведенческое: ой, поуговаривайте меня, цацу такую неземную, повысьте самооценку. Я в такие игры только со своими девчулями играю. Прождав пять секунд, пока она сверлила меня недоверчивыми глазками, я развернулся и было уже отправился прочь, как она торопливо попросила:
— Хотя бы скажи куда мы идем?
— К Нетфису Рилвиру, — говорил я уже уходя, потому она засеменила рядом, искоса вглядываясь в мое лицо.
— К главе гильдии артефакторов, — удивилась Сура, — а зачем?
— Будем спасать человека, — торжественно предъявил я убойный аргумент.
— Мы будем спасать человека? — не поверила мне Сура, — причем тут я вообще?
— Спасение людей — тяжелый труд, — вздохнул я, — особенно, когда они упираются. Не буду же я тебя на руках нести. Кая меня не поймет, Аиша поймет не так.
— Её высочество не против, когда ты так запросто называешь? — проигнорировала она мой сарказм, но потом до неё дошло и она обиделась уже в который раз. — Не надо меня спасать!
— Аиша тоже так говорила, — поделился с ней наболевшим, — а потом разок её спас, второй. Принцессе понравилось, и она втянулась. Теперь у нас секта.
— Какая секта? — заинтересовалась она.
— По обнимашкам, — поведал ей нашу тайну, — только настоящие обнимашки спасут мир.
— Да ты издеваешься, — дошло до Суры, — никуда я не пойду!
Я остановился и участливо сказал:
— Либо следственный эксперимент в костюме кролика, либо магический с обнимашками. Что выбираешь?
— Ненавижу тебя! — раздувая бешено ноздри тонкого носика, воскликнула она.
— Обычно, так говорят, — констатировал я, — когда нет ничего хорошего в жизни. В таком случае человек выпускает немножко ненависти для ощущения своего существования.
Губы у Суры скривились будто она собиралась заплакать, и я пустил в ход убийственное обоснование.
— Слёзы старят девушек. Я могу легко уйти, но проблема останется.
— Нет у меня никаких проблем! — выкрикнула она. — и не было пока ты не появился!
— Ну ка, дай руку, — с фальшивым сочувствием обратился к ней, — пульс твой пощупаю.
Здесь Сура остановилась и даже руки за спину спрятала. Вот настолько я ей неприятен был. Или просто хотела так показать.
— Сдался тебе мой пульс, — немного спокойнее, но по-прежнему с нотками истерики в голосе, бросила она мне.
— Эй, у всех живых есть проблемы, — заметил я, — у меня с монстрами и поголовной нищетой, у Каи с воспитанием одной девочки, у Аиши подростково-гормональные, у тебя с реальностью. Твое благо, что я могу решить твою проблему, но ты упираешься словно корова, которую волочат на бойню.
— Я не хочу, чтобы именно ты решал какие-то мои мифические проблемы, — потемнела Сура лицом.
Да ок, хочет правды-матки в лицо, я всегда могу нарезать её кубиками и засыпать кастрюлю с бульоном истины доверху.
— Конечно не хочешь, — благодушно сказал я, — после годика бессмысленных издевательств в тебе проснулась совесть и ты такая «воу, вот я сука конченая, паренька динамила, за человека не считала, а теперь он здесь власть. И власть неплохая, умная, все восхищаются, а я ненавижу. Его за удачливость, себя за то, что оставила в нём и себе только разочарование, всех остальных — потому, что среди них не нашлось никого лучше этого паренька.»
Она неверяще смотрела на меня, слёзы моментально собрались в глазах, брызнули, потекли солёной дорожкой, а я продолжал безжалостно.
— На это всё накладывается падающая самооценка, ощущение бессилия, потому что тебе уже девятнадцать, а Дар всё не прокает, хотя стараешься как проклятая. И ты такая, «ну всё — это конец, время взойти на гору Двоих и отдаться на волю Создателям».
Она напряглась, бросилась на меня, но я был наготове, потому пригнувшись, сделал проход в ноги, взвалил её тушку на плечо и шустро завернул за угол дома. Все же улица главная, пусть не очень оживленная, а мы уже почти дошли до гильдии артефакторов. Не хочу сцен на проспекте Влюбленных. Наверно кто-то даже успел увидеть, хотя горожан в обед не так много, но это не та проблема, которая меня сейчас тревожила.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})За домом я опустил Суру, сразу выставил вперед левое бедро, которым заблокировал удар колена, плотно прижал эту сумасшедшую к себе и стал мерно говорить.
— Нападение на королевского наместника карается шестью различными видами казни, по усмотрению его королевского величества. По окончанию казни прах осужденного развеивается на ближайшей помойке. Не тот это путь для такой красивой девушки как ты. Потом, перед казнью, палач с подручными не раз над тобой позабавится. Ты же не одаренная, значит суд будет скорый и неправый. Да и будь правый — на людей бросаться нельзя, на представителей его величества прямо вообще нельзя-нельзя. Пришла в себя?
— Да, — хрипло каркнула она.
Я рискнул поднять свою голову, до этого вжимаемую ей в подбородок, а то мало ли, взбредет ей сечку мне сделать лбом. Приемчиков авантюристы много знают.
Глаза Суры блестели от слез, но первый шок осознания — что терзающие её мысли кому-то известны — прошел.
— Данные у тебя неплохие, — грубовато-изучающе выдал я, — упорная, терпеливая, красивая. Стерва немножко, но это потому, что вечно искала принца. Ну откуда ему в Самуре взяться? Для того в столицу ехать надо, а без Дара в Тритикаме делать нечего, сама же понимаешь. Так чего уперлась, сейчас процедуру попытки инициации проведем в гильдии, возможно получишь свой Дар, свалишь в Тритикам и забудешь городишко несчастный этот как страшный сон.
Она молчала, со странной ненавистью, глядя мне в глаза.
Я рискнул чуть ослабить хватку.
— Рисе мы проводили инициацию, с особым артефактом, — мягко продолжил, — почему тебе не попробовать, монет за это никто не возьмет, с Нетфисом у нас договоренность.
— По какой причине тебе это делать? — спросила она, буравя в упор фиолетовыми зрачками.
— А почему не сделать если могу? — пожал я плечами. — мне комфортно, когда кругом счастливые лица, богатые горожане, красивые живые девушки. Красивые мертвые девушки или симпатичные городские сумасшедшие мне не нужны. Ты всё понимаешь: сама себя кроешь внутри за упрямство, но продолжаешь тянуть время. Зачем?
— Я просто набираюсь мужества, — выдохнула она.
Вслед за словами эта сумасшедшая, впилась мне в губы неистовым поцелуем.
Я драмы всякие смотрел в кино, ко всему был готов, казалось, но тут чего-то растерялся. Что за заместительная терапия? Как это в мозгу у девушек работает? Сначала динамишь пацана, он уходит, вроде всё ровно, а потом её колбасит, и она на всё готова. А судя по степени жаркости губ, работы язычком и тесным прижиманиям — Джерку недолго оставалось стоять столбом. Сейчас этот столб потечет, оплывёт, жесткость перетечет в другой орган, руки примутся шалить, а тело примет комфортную позицию. Действовать надо!
Из последних разумных сил я откинулся назад, выставил ладошки между собой и Сурой, на которые она немедленно налегла своей немаленькой грудью. Тот самый случай, когда возможное лекарство оказалось хуже болезни. Но не за горло же её хватать.
— Успокойся, Сура, — принялся увещевать сумасшедшую, — у тебя совесть есть вообще?
— Да, Джерк, — кротко ответила она мне, продолжая напирать, — просто с собой не ношу, боюсь потерять.
— Ты первее всего здоровье потеряешь, — пообещал я, — у меня две девушки: одна злее другой. Долго они не разговаривают, потому что насилие предпочитают словам. За плечами у них кладбище размером с нашу городскую площадь. Представь, что я памятник и трогать меня нельзя!
Глазки у неё потухли, а вот нижняя губка упрямо выпятилась вперед. Нехороший знак.
— Как может её высочество терпеть Каю, — пробормотала она, — это невозможно.
— Спасешь её высочество от огненного великана, — легкомысленно сказал я, — может и тебя она назовет своей сестрой.
Кажется, я ей сейчас стимул дал. Просто поднял выбитое оружие, подул заботливо от пыли, передал обратно и такой: Дар магии! Мечты сбываются! Просто нагибай монстров вдоль и поперёк. А это неплохая идея, только надо Суру переключить на настоящего принца.