Теперь понятно, их синхронный перезвон.
— Вика, мы родители, — начала мама по новой.
— Всё мамочка, я поняла, — перебила её, понимая, что по новой, лекцию на тему потерянного поколения, не выдержу.
— Мы обязательно, когда вернёмся, закатим пышную свадьбу, и созовём всех родственников, — при этих моих словах Назар скривился.
Он уже давно был свободен, и только я всё успокаивала свою родительницу.
— Хорошо, милая, и давай договоримся, что ты не будешь утаивать от нас с папой такие важные вещи, — напутствовала мама.
— Обещаю, — сказала я, а сама скрестила пальцы на руке, ведь именно этим сейчас и занималась. Но объявлять о беременности по телефону не хотелось.
Мама, наконец, успокоилась и мы попрощались.
— Не завидую я тебе Назар, тёща тебе досталась дотошная, — вздохнула я и легла рядом, и он тут же подтянул меня к себе, обнял.
— Прорвёмся, — только хмыкнул он.
— А ты подозрительно, спокоен. Ведь мои позвонили твоим. И что? Ты не получил лекции о том что ты неблагодарный сын?
— Нет, Птичка, — усмехнулся он, — с меня взяли обещание, что я не зажму свадьбу. И я его дал.
— А чего тогда кривился, при упоминании родственников?
— Просто представил весь этот разгул.
— Ну, можно же и скромно, — возразила я.
— Уже нельзя, — вздохнул Назар.
— Ну, тогда, пусть это будет самая большая и весёлая свадьба за последнее время, — вдруг зажглась я, прикидывая в голове план.
В мыслях пронеслись картинки, с красивым парком, и зелёной лужайкой. Белый шатёр посреди красиво остриженных кустов. Каменная дорожка, ведущая к украшенной цветами арке. Наряженные гости. Живой оркестр. И бескрайнее, синее небо над головой.
— А ты знаешь, — поговорила я, — я вполне бы могла бы стерпеть всю эту помпезность, пафос и роскошь.
— Ах, ты всё же меркантильная Птичка, — усмехнулся Назар, наваливаясь сверху, — так уже и прикидываешь, как спустить мои капиталы.
— Ну, дорогой, разве ты не знал, что ты всю жизнь работал только ради этого дня, — и я ловко выбралась из под него, и наоборот забралась сверху.
— Теперь ты мой раб навеки, — сверкнула я глазами, и склонилась, для поцелуя, как опять зазвонил мой телефон.
— Снова, мама? — озадачилась я и неуклюже сползла с Назара.
— Да, мам… — только и успела я сказать.
— Вика, ты что беременна! И снова скрыла!
Я в ужасе посмотрела на Назара, который отчетливо слышал мамины вопли. Он, почему то виновато улыбнулся.
— Откуда ты, мам?
— Вот Вере Назар рассказал, а ты нам… — дальше я не слушала, снова воззрилась на мужа.
— Значит, только свадьбу пообещал, да? — прошипела я, убрав трубку от уха.
Назар уже потихоньку стекал с кровати.
— Птичка ну пойми, должен же я был как-то реабилитироваться, — начал он оправдываться, потихоньку отходя к выходу.
— Куда ты собрался Назар? Я хочу напомнить, что ты голый!
— У тебя сейчас такой взгляд, что я лучше голым пробегу по палубе, — и он реально, завозился с замком.
— Ну что ты, дорогой! — я растянула губы в притворной улыбке. — Тебе ничего не грозит.
— Вика, ты впервые пугаешь меня, — Назар нервно улыбался, но убегать видимо передумал.
Я подошла к нему вплотную, и, прищурив глаза, посмотрела снизу верх.
— Теперь ты от пышной свадьбы точно не отделаешься. Я такой пир закачу!
Я припечатал свои ладони на его груди. Он тут же накрыл их своими.
— Боже, я женился на чудовище!
— И это ещё не всё, — я склонилась и куснула его плечо. Назар ощутимо вздрогнул, и взгляд его поплыл. Он наливался темнотой, и сердце под моими пальцами, забилось быстрее.
— Два раза в год, у тебя будет отпуск, — проговорила я, тоже начиная сдаваться и тонуть в его взгляде, и запахе, и тепле.
— Ну, это вообще, ужас, а не условия, — пробормотал Назар, пытаясь поймать мои губы.
— И это ещё не всё, — упрямо отворачивалась я.
— Не всё? — Назар поменял тактику. Резко поменял нас местами, и зарылся в изгибе моей шеи, чувствительно прихватив кожу зубами, а потом нежно сцеловывая горячий след.
— Ещё… ещё… ты… будешь… — я, честно говоря, забыла, что ещё там хотела сказать. Что-то про командировки. И про то, что надо проучить Фёдора.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Всё забыла, потому что Назар переместился с поцелуями на мою грудь, и мысли путались.
— Ну же продолжай, — оторвался от меня этот коварный соблазнитель.
— Я люблю тебя, — выдохнула единственное, что действительно имело значение.
И его тёмный, хлёсткий, такой порой жёсткий взгляд, наполнился такой нежностью.
— И я люблю тебя, моя Птичка, — ответил он, обнимая меня крепко.
И разве имеет значение весь остальной мир, когда он рядом. Мой жаркий, красивый, любимый миллионер. А я, навсегда его Птичка.