Майк подталкивает кушетку с пациентом к двери с рентгеном. Когда тяжелые раздвижные двери закрываются, к работе приступает технический ассистент рентгенолога. Ей приходится делать снимки с разных ракурсов, а обстоятельства не облегчают ее работу. Снова и снова стоны Франца Грёбмайера проникают снаружи, а когда рука меняет положение, они становятся леденящим кровь криком. Очевидно, что обезболивающее перестало действовать. Чуть позже я могу взглянуть через плечо Патрика на только что сделанные фотографии. Даже не будучи специалистом, я осознаю серьезность травмы, при которой были частично раздроблены пястные кости Франца Грёбмайера.
— У вас несколько переломов и осколков кости, — объясняет хирург-травматолог пациенту после осмотра руки и тщательного изучения рентгеновских снимков. — Кроме того, имеются довольно глубокие раны, которые также загрязнены остатками теста. Срочно нужна операция. Я уже сообщила старшему врачу по хирургии кисти, и он едет сюда.
Франц Грёбмайер покорно кивает, когда ему сообщают о предстоящей процедуре и возможных осложнениях. Я пытаюсь представить, о чем он сейчас думает. У него есть работа, которую он должен уметь правильно выполнять. Что, если он получит необратимые повреждения?
— У вас серьезная рана, — заключает Патрик. И как будто услышав мои мысли, добавляет: — Но это можно исправить. Мы сделаем все возможное.
Наступает рассвет, и с каждой минутой становится все светлее. Свежий воздух бодрит. Мы с Майком едем на велосипедах вниз по дороге, ведущей от входа в отделение неотложной помощи к главному входу в клинику. Прежде чем свернуть на перекресток внизу, мы тормозим, пропуская белый фургон. На двери багажного отделения изображен огромный крендель, а под ним надпись «У Виммера всегда вкусно».
Несколько минут назад я в последний раз снял медицинскую форму. С тех пор испытываю странное чувство опустошенности и печали. Только сейчас я полностью осознал свою двойную привилегию. С одной стороны, мне позволили погрузиться в мир, который раньше был мне совершенно неизвестен. Бригада скорой помощи встретила меня с распростертыми объятиями, никто не жаловался на мои бесчисленные вопросы. Напротив, Майк и его коллеги охотно позволяли мне участвовать в их повседневной работе и терпеливо объясняли многие вещи. Все они видели в моем интересе не любопытство, а скорее признание сложной и увлекательной профессии.
Для Майка отделение неотложной помощи — это не приключенческий фильм. Он вернется на следующей неделе и вместе с коллегами позаботится о том, чтобы дело продолжалось.
От пациентов с незначительными повреждениями до тех, кто страдает от политравм, — отделение будет неустанно контролировать поток поступающих людей. Медперсонал будет организовывать доставку пациентов, накладывать повязки, брать кровь, объяснять, успокаивать, поднимать настроение, обсуждать, а иногда и спорить. Таким образом они словно натягивают страховочную сеть, в которую может попасть каждый.
В молчаливом единодушии через пару сотен метров мы поворачиваем и сокращаем путь через праздничную площадь. У лотерейных киосков, тиров, ларьков с конфетами и сосисками опущены навесы, отключены динамики, выключен свет. Колесо обозрения и все другие аттракционы с их уходящими далеко в небо надстроенными шпилями ждут в неподвижности, пока их снова не призовут к жизни одним нажатием кнопки. Мы проезжаем мимо осколков стекла по смятым салфеткам, билетам, не принесшим прибыли, неосторожно выброшенным окуркам. Все это свидетельства бурной ночи на теперь безлюдном, почти призрачном фоне, которые подтверждают: праздник кончился.
Я прощаюсь с Майком перед решетчатыми дверями амбара с шампанским: он едет прямо, я же поворачиваю в сторону центра. Сменная работа и операции в отделении неотложной помощи, насилие, страдания, болезни и смерть — я сбросил все это вместе со своей формой. Вместо этого я возвращаюсь к своей размеренной, в значительной степени заранее спланированной жизни писателя, к которой приближаюсь с каждым оборотом педалей этим ранним воскресным утром. Моя часть проекта только начинается. В основном я буду писать рассказы в Италии на озере Гарда. У семьи моей жены там есть квартира, где мы спокойно можем работать зимой.
Время, проведенное в отделении неотложной помощи, стало приключением, которое я никогда не забуду. Оно навсегда изменило мой взгляд на жизнь, показало ее хрупкость и нашу мнимую безопасность. Обычно мы считаем само собой разумеющимся, что можем принимать решения относительно своей жизни в любое время. Мы здоровы, сильны. Мы работаем, занимаемся спортом, спонтанно путешествуем в дальние страны, строим планы, устраиваем вечеринки. И тем не менее мы прощаемся сегодня с четким намерением встретиться завтра. На самом деле, есть на что рассчитывать: грядущая зима снова сменится весной. Придут Рождество и Пасха, и скоро многие отправятся в отпуск. Аттракционы и пивные палатки, которые демонтируют в ближайшие дни, снова поставят в конце лета следующего года. Это несомненно.
Но после всего произошедшего за последние несколько недель я знаю: в принципе, нет никакой гарантии, что все останется как есть. Для каждого из нас жизнь может кардинально поменяться в одно мгновение. От этого может стать не по себе. Но было бы больше оснований для беспокойства, если бы не одно обстоятельство: в критические моменты мы не оказываемся в одиночестве. Есть люди, чья работа — быть рядом именно в этот момент. Они готовы помочь нам. Каждый день, каждую ночь, без перерыва.
Пресс-релиз II (Михаэль Штайдль)4 мая 2020
Сегодня объявили, что этой осенью в нашем городе не будет фестиваля.
~ ~ ~