Бах бах бах! Ленка, стоящая первая в очереди, уже не выдержала и забарабанила в дверь душевой.
— Давайте быстрей, тут жутко холодно!
Только минут через пять открылась дверь, и из нее повалил густой пар. Шесть девочек выскочили из душевой, уже заметно взбодрившиеся. Следующая шестерка, среди которых была и Аля, отправилась мыться.
«Скоро я выберусь отсюда и не нужно будет простаивать эти дурацкие очереди по утрам. Да и вставать я не буду так рано в воскресение» — думала Аля. Это была ее заветная мечта, впрочем, как и каждого в приюте — вырваться отсюда в свою собственную квартиру или дом. Она разделась, повесила одежду и полотенце на крючок и выбрала самую дальнюю кабинку. Поначалу вода обожгла кожу, но потом стало даже приятно. Подставила лицо под струю и еще немного так постояв, намылилась, потому что некоторые девушки уже помылись. А ожидавшие своей очереди вовсю долбили в дверь. Аля в спешке смыла мыльную пену и уже собралась одеться, но вещей на крючке не оказалось.
— Что? Кто это сделал? — тихо спросила она, и ей конечно же никто не ответил.
Не оставили даже полотенца, чтобы она смогла вытереться и обмотаться им.
Дверь душевой хлопала туда-сюда. Одни уходили, другие приходили, а она так и стояла босиком на холодном кафеле, переминаясь с ноги на ногу.
— Светлова! — в дверь просунулась голова Лиды, — ты тут уже полчаса торчишь, сколько можно! — она посмотрела на нее и хохотнула.
— Уже выхожу! — ответила Аля.
Что толку стоять здесь и мерзнуть, она знала, уже все ее ждут, чтобы вдоволь повеселиться. Но у них ничего не выйдет. Недолго думая, она открыла дверь, впуская ледяной воздух. Тело сразу же покрылось мурашками, но она выпрямилась в полный рост и опустила руки по бокам. Они просто глупышки. Аля даже чуть улыбнулась. Что они там не видели? Ее так рассмешила эта ситуация, что она еще больше расправила плечи и не спеша подошла к своей кровати. Она вытерлась одеялом и из рюкзака достала молочко для тела, которое ото всех прятала. Молча уселась на кровать и задрала одну ногу. Сначала размазала молочко по ней, до полного впитывания, затем, то же самое проделала с другой ногой. И так, пока вся не намазалась. В комнате стоял аромат роз и гробовая тишина.
Но, конечно же, все было далеко не так, как она себе это представила. Аля часто придумывала то, как повела бы себя, если бы хватило смелости.
В реальности Лида устала ждать пока Аля выйдет и вытолкала ее совершенно нагую на всеобщее обозрение. Лавина смеха обрушилась на нее. Многие тыкали пальцем, будто в первый раз видели ее голой. Сейчас она как никогда жалела о некогда длинных волосах.
— Фу, смотрите, а у нее там не черные волосы как на голове, а белые, — выкрикнул кто-то.
— Белоснежка! — крикнула другая. И все как одна стали скандировать.
— Белоснежка! Белоснежка!
Она прикрылась руками, как только могла и, сгорая от стыда, добежала до кровати. Тут же юркнула под одеяло и сидела под ним, пока все кричали новое прозвище. Алю трясло от холода и жалости к себе, она не могла сдвинуться с места, точно парализованная. Вдруг дверь снова скрипнула, в спальню влетела Тамара Николаевна. Ее глаза округлились, когда она заметила ее.
— Светлова, ты совсем обалдела? Ни стыда, ни совести! Ты одна еще не встала с кровати. Давай одевайся и спускайся вниз, сегодня ты вне очереди на раздаче.
— Крутяк, — сказала Кира, — так мы можем сегодня не идти?
— Как бы не так! Будете помогать Светловой.
— Ну вот, — Кира посмотрела на Алю, словно та ей чем-то насолила.
Глава 3. Мечты-мечты
Стоять на раздаче означало, что ты в некотором роде и официант, и посудомойщица, и уборщица, только зарплату не получаешь. Тамара Николаевна считала, что приучает их к труду, готовит ко взрослой жизни. На Алю это действовало с точностью до наоборот, теперь она точно знала, что так трудиться всю оставшуюся жизнь не хочет. Но сейчас она стояла возле мойки и доставала из глубокой раковины чистые и сухие стаканы, ставила на тележку и наполняла их безвкусным чаем. От этой рутины ее спасало только одно — мечты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Они были о том, как Аля выйдет из ненавистного детского дома, получит комнату в общежитии или домик. Пусть не идеальное жилье, зато свое. Как там она создаст уют и красоту, обустроит так, как сама захочет. Поступит в колледж, получит красный диплом, пусть это и звучит слишком оптимистично, но в мечтах возможно все. Может, она даже поступит в университет. Далее воображение понесло Алю в шикарный офис, где она будет работать по профессии, бухгалтером или экономистом, на худой конец секретарем, или как сейчас модно говорить офис-менеджером, но обязательно у какой-нибудь шишки. Да!
Прибывая в грезах, наяву Аля не заметила, как заполнила всю тележку чаем и когда очнулась, со вздохом покатила ее в зал. Половину всех столов уже накрыли, значит надо поторапливаться, скоро нагрянет народ. Она бегом бросилась назад к мойке.
Когда уже все дети гремели ложками, поедая овсянку, она тоже могла позавтракать. Наложила каши, взяла стакан с чаем, не забыла и ложку и все это поставила на поднос. В зале стоял гвалт, все о чем-то болтали, некоторые смеялись. Когда Аля проходила мимо стола девочек, кто-то крикнул:
— Белоснежка, — и за столом прыснули.
Она старалась ни на кого не смотреть, искала освободившееся место и, как только увидела, прибавила шаг. А про себя думала: «Колледж — университет — офис», — и старалась не вспоминать подругу, Иле без нее лучше, она, наконец, обрела родителей. И тут Аля запнулась.
Кто-то поставил ей подножку. Поднос, вместе со всем содержимым вылетел из рук, каша и чай по инерции улетели вперед, тарелка разбилась. Она же распласталась по всему проходу. В столовой образовалась тишина, но когда все поняли, что произошло, поднялся смех, а потом и бурные аплодисменты. Аля все еще лежала на кафельном полу, с неимоверным усилием воли удерживая подступившие слезы. Она зачем-то представила, как жалко выглядит — с проплешинами, вся в каше, на полу посреди сотен людей. Никто не помог, все просто перешагивали через нее и шли дальше по своим делам. Аля встала, натянула улыбку, отряхнулась. И, конечно же, тут пришла тетка Тамара.
— Да что с тобой сегодня? — отчитывала она, — ты под ноги не смотришь?
Алю так и подмывало сказать, что она не сама шлепнулась, но тогда сама себе подписала бы приговор. Здесь не любят одиночек, а еще больше доносчиков.
— Я же не специально, сейчас все уберу, — пыталась оправдаться она. Но Тамару Николаевну это не остановило, она орала как заведенная.
— У тебя и руки не оттуда растут, мало того, что бесстыжая, так еще и неуклюжая, — кричала она на всю столовую на глазах у всех, а им того и надо было.
«Тише, тише», — уговаривала Аля себя, — «потерпи, осталось совсем чуть-чуть и ты вырвешься из этого ада».
Глава 4. Уютный уголок
После столовой ей просто необходимо было ото всех спрятаться, побыть одной. Ноги сами несли ее к дубовой двери с латунной табличкой на ней, гласившей «Библиотека». Рывком открыв ее, Аля уже спешила к стеллажу с детской фантастикой.
И вот у нее в руках белая потрескавшаяся книжечка. На обложке изображен мальчишка в зеленом головном уборе с веселыми глазами. «Питер Пэн и Венди» — так она называлась. Аля прижала книжку к груди.
— Я здесь посижу, — сказала она библиотекарше, та в свою очередь просто кивнула в ответ.
Аля села за самый последний стол поближе к окну. На улице бушевал ветер и падал противный мокрый снег, а в библиотеке было тепло и уютно. Снежинки липли к стеклу, тут же таяли и медленно скатывались.
Когда Аля была совсем маленькая, «Питера Пэна и Венди» она дочитала до дыр в прямом смысле. Каждая страница хранила в себе две истории — автора и ее. Когда у Али случался особо плохой день, и она отчаянно нуждалась в чьем-нибудь обществе, а Ила задерживалась в школе, то на выручку всегда приходили «Питер Пэн и Венди». Книга успокаивала, давала забыться и, пускай на время, улететь от этого мира на красочный остров «Нигдешний». Она была как второй друг, который выслушивал все проблемы и утешал. Уже довольно давно Аля не раскрывала ее, не чувствовала необходимости. Но сейчас, как же она хотела, чтобы Питер Пэн прилетел и к ней.