Как прекрасна его страна. Говорят, что драконы в ней пришельцы, но сделали её прекрасной именно они. А вернее, сделал это первый золотой дракон, прилетевший сюда. Слышал он от отца, что на их прародине всё изменилось после того, как император решил получить силы Хаоса в придачу к своей магии. Одно не учёл он, что магия Хаоса увеличивает как хорошее, так и плохое. Потому что Хаос, как темнота или свет, это не добро и не зло. Где раздобыл император свиток с описанием, как можно прикоснуться к Хаосу, только Великому Предку известно, но беды после этого постигли их империю неисчислимые. Жажду всесилья императора драконов, силы Хаоса превратили в манию, погрузившую страну во мрак.
Золотой дракон был кузеном императора, который ещё даже не обрёл пещеру, и ему пришлось бежать. Потому что решил владыка уничтожить всех, кто мог претендовать на трон. Прямых наследников у него не было несмотря на огромный гарем. По счастливой случайности юноша заметил убийц раньше, чем они его и бежал немедля, успев только прихватить свою жемчужину. Скитался он долго, пока не прибыл в эти самые места. Здесь он и услышал зов своей пещеры.
Довольно долго золотой дракон обустраивал страну. Потом услышал, что с его бывшей родины успели сбежать серебряный и опаловый драконы, которые попытались было безуспешно образумить императора. Он разыскал их и, объявив братьями, наградил владениями. Затем сбежало ещё несколько семей золотых драконов. Приняли их ласково, верховный дракон наградил их имениями в своих владениях и принял на службу. Когда прибыли ещё несколько серебряных драконов, то их забрал к себе клан серебряных. Опаловых же драконов больше не появлялось. Клан Опаловых Драконов через несколько поколений обособился. Нет, он признавал Верховного дракона, платил подати, но жил больше сам по себе. Их редко можно было видеть при дворе. Кланы золотых и серебряных драконов, наоборот, являлись опорой короля и несли службу при дворе. Теперь вот по всему королевству стали происходить странные вещи, и отец ходит мрачнее тучи.
Тангрифу захотелось смыть все тревожные мысли, ощутив прохладу воды, и он стал спускаться к озеру, паря на своих крыльях. Хотя его буквально распирало от избытка энергии, на воду он постарался опуститься бесшумно, чтобы не устроить переполох среди русалок и других обитателей. Вода мягко обняла его, и он поплыл серебристой стрелой, к середине озера.
Глава 2. Элика
В полутёмной хате с десяток мужчин стояли перед вальяжно сидящим на деревянной лавке колдуном.
— Эрай Укхильд, пощадите! Что сделала вам девушка? Добрая, собирает травы, лечит нас, учит детишек. Чем она вас так рассердила? Зачем её гнать из селения? Кто женится на ней, если обрезать ей косу? В чужом селении за косу-то и побить могут.
— Значит, не будет перечить главному колдуну и отменять лечение. Осмелели? Обрезать ей косу, измазать глупую девку соком жерлика и выгнать из селения. А нет, так послезавтра ваши бабы и девки все до единой в замок отправятся. Будете знать, как спорить и защищать неугодных. Вашей лекарке не угодишь. В гарем она не желает, косу тоже не хочет продавать, а идти против меня она смелая. Вот и посмотрим теперь. И не беспокойте меня сегодня больше. Ступайте в свою деревню. Косу завтра к обеду принесите мне.
Селяне понуро вышли из жилища колдуна. К нему уже больше не подступиться с просьбами. Пятнадцатый лунный день, самое время для его колдовских обрядов. Не дай, Великий Дракон, под горячую руку попадёшь, так потом останешься у него служить бессловесной тварью, а то и жизни лишишься. У дома старосты их уже ждали сельчане. Посланцы, горестно разводя руками, рассказали, что им придётся расстаться с Эликой. Сама виновница сидела тут же на лавке и слушала односельчан.
— Может, у бабы какой, косу срежем, да колдуну отдадим? Бабы-то покрытые ходят, а у девки коса самая гордость. Жёнка моя согласится. Девка-то наших детишек спасла. Так мы завсегда готовы добром за добро.
Жёнка стояла тут же и согласно кивала. Толпа загудела одобрительно. Но тут чей-то здравый голос опустил всех на землю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Ага, Укхильд слепой. Наши бабы все черноволосые, а у Элики коса-то как золотая пшеница. К тому ж косы у наших он уже покупал, помните? Колдуна знаете. Сразу почует, что к чему. Он давно на девку зарится. Поначалу приходил к ним, в гарем зазывал, а как отказали ему, то хотя бы косу продать просил. Теперь вот отыгрывается. Просто так получить хочет. В силу вошёл.
Все опять согласно закивали, а потом уже вразнобой стали сыпаться несбыточные предложения по спасению их любимицы. Их остановила сама Элика. Она встала с лавки и вышла в круг. Поклонилась всем в пояс, а потом достав острый нож, под ошарашенными взглядами сельчан отрезала свою косу и положила на лавку, где до этого сидела. Кто-то из женщин тихо охнул, а кто-то всхлипнул. Девушка же, тряхнув кудрявыми волосами, которые теперь не доставали даже до плеч, повернулась к своим друзьям.
— Чтобы мы ни придумывали, у нас не получится обмануть Укхильда. Поэтому вот коса. Пока замуж соберусь, успеет отрасти. А что только бабы, покрытые ходят, так это здесь у Опаловых. Вон у клана Золотых или Серебряных девушки могут носить красивые повязки, покрывала или тюрбаны. Сок жерлика, конечно, не сразу ототрёшь. Но сойдёт же. В крайнем случае месяц, другой в лесу поживу. Спасибо вам, что заботитесь обо мне. Смело говорите завтра колдуну, что все наказы его выполнили и косу ему отдайте. Бабоньки сейчас помогут мне «красавицей» стать. Колдун в котле увидит, что они мажут меня и отстанет от вас. А я сразу в путь отправлюсь, чтобы подальше уйти.
Кивнув нескольким женщинам, чтобы шли за ней, она направилась к своему домику. Зайдя, подумала чуть и пошла к полкам. Взяла маленький горшочек, села на табуретку и мазь из него втёрла в лицо и руки.
— А то сок жерлика въестся до кости, пока до ручья доберусь, — объяснила она плотно окружившим её женщинам, — Ну вот, можно начинать.
Женщины измазали её как могли. Вид получился ужасный. Сок жерлика использовали для окраски тканей в тёмно-фиолетовый и чёрный цвета. Если он попадал на руки или ткань, то с кожи сходил неделями, а с ткани никогда. На коже ещё мог и раздражение вызвать.
Лицо и одежда Элики теперь были в жутковатых фиолетово-чёрных пятнах. Женщины постарались не попасть соком на волосы, а то потом их пришлось бы только состригать.
Девушка глянула на себя в зеркальце.
— Ну, зато меня теперь даже лесные духи обойдут стороной, а уж люди, завидев, бежать прочь сломя голову будут. Спасибо вам за добро да ласку. Всегда помнить буду, как вы нас с бабушкой приютили. Если даст Великий Дракон, так свидимся ещё. Я тут на полках оставляю мази да настои. Всё подписано. Пользуйтесь. Прощайте на том, пора. Пока колдун обрядами своими занят, надо уйти подальше. Котомку только возьму. Проводите меня до околицы, да в спину подталкивайте.
На улице их ждали мужики. Староста подошёл к Элике.
— Слушай девонька, знаешь ведь где Русалочье Озеро на границе с Серебряными? Мало ли, вдруг в ту сторону пойдёшь, так там, где Бобровая речка в него впадает, сосновый бор есть, у подножия Девичьих скал, если помнишь. В том бору ещё мой дед — охотник в одной пещерке укрытие себе сделал. Спросишь, сама знаешь кого, он поможет найти. Пересиди в ней, пока сок жерлика не сойдёт. А там и до границы с Серебряными рукой подать, с краю озеро переплыть, и всё. Ну, счастливо тебе, дочка.
Кивнув бабам, резко повернулся и ушёл к своей хате. Женщины загалдели и, окружив Элику, повели её к околице, порой подталкивая. Там остановились, а девушка, тихо бросив им слова прощания, отправилась дальше.
Юная ведунья торопилась. Ей действительно надо было поскорее уйти из владений колдуна. Их вражда, вернее, его вражда началась практически сразу, когда он появился в этих краях. Колдуна прислали Опаловые, одного на несколько деревень, с наказом, чтобы он лечил селян и помогал им. Селян удивила такая забота. До сей поры клану Опаловых Драконов было плевать, как живут люди в их деревнях, главное, чтобы подати вовремя платили. А тут колдун на жалованье. Потом только стало понятно, что совсем не о селянах заботились их драконы. Девушек покрасивее он уговаривал пойти в услужение в замок клана, а у тех, что лицом попроще покупал косы.