Я знала точно, что по моим глазам Ксадас читает чувства, словно в раскрытой книге. Но и я читала признание в любви по его. Нельзя врать душой. А его душа была открыта нараспашку для меня. Лёгкое вино и закуски, разговоры о детстве, мечтах, желаниях. Мы говорили много, а ещё были лёгкие касания, словно невзначай, обжигающие и томные.
Я не заметила как расслабилась и рассказывала о себе, как затаив дыхание слушала о его детстве, шалостях и дружбе с Эрлом. Не сразу сопоставила его друга юности с суровым ректором академии. А потом глупо хихикала. Ксадас не торопился, давал мне время его узнать, сам охотно рассказывая о себе. Мы часто виделись, либо ужиная в ресторанах столицы, либо вот так, на природе, где нам никто не мог помешать.
Время пролетело незаметно, закончился первый курс и у нас начались небольшие каникулы. Все свободное время я проводила в здание театра, помогая Энкае с планом перестройки. Труппа за этот год успела неплохо подзаработать и накопить денег на ремонт. Я же пыталась все учесть: сцену, оркестровую яму, расположение кресел, балконов, с учётом акустики. Сколько раз я перерисовывала план зала, даже не вспомню.
Я любила театр и часто бывала на представлениях, но никогда за кулисами. Мы спорили и переделывали планы снова и снова. Но, в конечном итоге нам удалось все учесть и утвердить план. Начались работы. Ксадас делал вид, что не возражает, но я-то видела его недовольство. А все по тому, что я хотела тут выступать, но муж был иного мнения.
На время праздника Саммат все работы были приостановлены, у стаи начался период гона. Именно этим и воспользовался Ксадас, пригласив меня на очередное свидание. Честно говоря, я уже сама была не рада, что в порыве ссоры запретила к себе прикасаться, пока сама не разрешу. И я уже несколько раз пыталась, но язык не поворачивался, а муж… эх…
Сегодня я собиралась, как никогда, и была настроена решительно соблазнить собственного мужа. Платье подбирала с учётом: “Какое выбрать, то, что снимается одним движением, или то, в котором я неотразима?” Выбор пал на первое. Последний раз взглянув на себя в зеркало, осталась довольна увиденным. Глаза мужа, полыхнув ледяной синевой, подтвердили, что я не зря потратила время на сборы.
Портал нас вывел у воды. Это явно было морское побережье и я в удивлении посмотрела на мужа, почему не предупредил? Оказалось, мои выводы не верны, на берегу нас ждала простая весельная лодка, в которую и помог мне забраться Ксадас, сам же садясь на весла. Я рассматривала отдаляющийся берег с городком портового типа, невысокими зданиями и корабликами разной величины и конструкции.
Откуда в море взялась скала с расщелиной, в которую мы вплыли, я не поняла, но муж уверенно работал вёслами. Узкий проход, позволяющий проскользнуть только одной лодочке, вывел к внутреннему озеру. Я подняла глаза вверх и поняла, что скала полая внутри, а через отсутствующую верхушку была видна одна из лун.
— Это место мне когда-то показал сокурсник, здесь очень красиво, — тихим голосом начал Ксадас, — нужно немного подождать и не шуметь.
Я кивнула, нужно так нужно, а муж правил лодочку к берегу, тут был совсем маленький клочок суши, на котором я увидела приготовленный плед и корзинку. На душе стало тепло и приятно, главное, самой не сплоховать, а то так и буду ходить ещё год не целованная при живом муже. Из лодки Ксадас выпрыгнул в воду и вытащив её как можно дальше на берег, все равно вынес меня на руках, не дав даже шагу ступить. Ну разве я против?
Лёгкое вино было разлито по бокалам, в корзинке я видела фрукты и бутерброды, да, эту не очень здоровую пищу муж оценил и, боюсь, питался теперь только ими на своей сумасшедшей работе. Мы не успели выпить, как Ксадас поднялся и поманил меня, прижимая палец к губам. Мы стояли у кромки воды, когда все три луны взошли и встали настолько близко, что осветили тройным светом все пространство естественного грота. И в это же время, вокруг нас стали загораться и мерцать миллионы разноцветных огней. Это было настолько красиво и завораживающе, словами не передать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Я в удивление посмотрела на мужа и застыла, потерявшись в его взгляде. Такого яркого и, в то же время, тёмного, я никогда не видела и сейчас тонула в глубине этого синего моря, не находя сил оторваться. Когда его губы легонько коснулись моих я замерла, страшась, что он отступит, верный своему слову.
— Сказочно красиво, не правда ли? — услышала его шёпот, а горячее дыхание обожгло губы.
— Убью! — голос был глухим и хриплым. — Если не поцелуешь...
— И я тебя люблю, больше жизни! — поймала его улыбку на своих губах.
Я сама потянулась за поцелуем, и его губы накрыли мои в лёгком, нежном касании, будто пробуя и спрашивая разрешение. Голова кружилась от красоты вокруг, от радости, а в ушах шумело: “Люблю, больше жизни.” Мы целовались как в последний раз, будто никогда больше не увидимся. Даже становилось страшно. Лёгкий тягуче нежный поцелуй перерос в страстный и глубокий, когда я оказалась лежащей спиной на пледе, я не поняла. Только почувствовала мягкость ткани обнажённой кожей. Выбор платья оказался правильным.
Эпилог
Спустя почти пять лет, выпускной в академии ВАВС ...
Утро прошло в волнении, сегодня мы навсегда покинем стены академии, что стала родной за пять лет обучения. Мы крутились возле зеркала, как же изменилась я за эти годы. Этикет, что мне вдалбливали все это время отразился на всем: осанка, поведение и мимика, манера одеваться и разговаривать. Сейчас я видела в зеркале, не Машу Иванову, а Марию Снежную, Первую леди Империи. Рядом стояла подруга, она тоже очень сильно изменилась, превратившись из худого парнишки в чрезвычайно красивую девушку. Принцесса Аркона была великолепна, длинные пепельные волосы густым водопадом спадали по плечам до самой талии, глаза блестели таким счастьем, что сомнений не оставалось, в отношение с Нирраном все было хорошо, если не сказать больше…
— Жаль расставаться, — стоя рядом с высокой и стройной драконицей, рассматривала наши отражения, — вы придёте на спектакль, или сразу отправляетесь в Аркон?
— Я очень хотела домой, но Императору не отказывают, — она показала два пригласительных в имперскую ложу.
Я, неприлично для леди, присвистнула. Ксеофан оказался моим горячим поклонником, только благодаря ему Ксадас смирился с моими выступлениями. А я? Мне нужен был отдых от дворца, приёмов и балов, где я обязана была присутствовать. Театр стал моей отдушиной, там я позволяла себе оставаться Машей. Я помню ту премьеру, как же мы тогда все волновались, здание было ещё не полностью отстроено, но тёплая погода позволяла проводить первые пробные спектакли.
Когда через пару дней к Энкае пришли поверенные императора, мы и узнали, что в зале был не только мой муж, но и Ксеофан. Бедную волчицу трясло, когда она примчалась в академию и, потрясая бумагами с абсолютно безумными глазами, рассказывала об этом. Я впервые видела женщину в таком виде, но прочитав бумаги поняла её состояние. И вот уже четыре года в столице собирает полные залы “Имперский театр”. Ксеофан пожелал субсидировать начинание некогда бродячих артистов, оставив за собой право посещать театр и представления в любое время.
Мы тогда в срочном порядке вносили изменения в план и достраивали балконы для знати, и конечно же появилась Императорская ложа с отдельным входом. Сейчас я смотрела на приглашение именно в эту ложу и улыбалась подруге. Я безумно была рада, что у неё сложилось все хорошо. После всех скандалов, отец оттаял, да иначе и быть не могло, всё же Ракшаса единственная наследница, а когда родитель узнал, что она беременна, он сам примчался в академию, переполошив тут всех. Срок был совсем маленьким, друзья немного не дотянули до окончания обучения, да и на фигуре это пока не отразилось. Но её глаза просто сияли и лучились счастьем.
— Я очень рада, что вы будете на представлении, — улыбнулась ей. — Спасибо, Рокси, за все! Дружбу, помощь и поддержку, я буду скучать, подруга, — глаза защипало, я и правда буду скучать.