А практика… не хотела себя накручивать. Приеду и решу, насколько все плохо. Кстати, вопрос с квартирой решила. Неделя у меня будет, чтобы найти себе другое жилье. Вторая хорошая новость.
Но вот на счет фотографий не знала, что думать. Сомнений не было – за мной следят. Но кто? Кому я нужна?! Я же бракованная. Главное, чтобы эти фотки никто не увидел. Особенно Назаров. А для этого необходимо узнать, что нужно шантажисту от меня. Не просто так же он мне их прислал. Должны же быть цель и пожелания.
Оставалось только ждать…
Услышав шум, я вышла на балкон и увидела такси. Застыла на месте, прислушиваясь, надеясь, что это пожаловала подруга. Водитель вышел из машины и, открыв дверь салона, басом прогрохотал:
– Э, белобрысая, ты что там, померла? Не смей этого делать в моей машине!
Втянула воздух и стремительно бросилась к двери, четко понимая, что это Ника. Только запах смущал… и настораживал. Не бежала, а мчалась, планируя оперативно доставить подругу до комнаты. Только подошла, как в нос ударил мерзкий запах лекарств и чего-то такого, отчего глаза заслезились.
«Это еще что?!»
– Отойдите, – обратилась к потному мужчине, нуждающемуся в душе и хорошем сне, желая поскорее ее вытащить. Может, Нике стало плохо от его ароматов? Лично меня от такого амбре передернуло.
– А кто платить будет? Эта похоже того… – почесывая затылок, буркнул он.
– Не того! – рявкнула, не желая слушать подобное, и быстро достала телефон, радуясь, что не забыла его, тут же спрашивая: – Дайте код для оплаты.
Мужчина нахмурился, очевидно, планировал получить наличные. Облизнул губы и со вздохом принялся тыкать по экрану, набирая нужную сумму. Отсканировав код, оплатила и, дождавшись, когда водитель убедится в поступлении денег на счет, нагнулась, хватая Нику за плечо. Перехватила за талию, приподнимая со словами:
– Ника, поднимай свою… – не могла сказать тощую, потому что подруга была просто нереально тяжелая, – попу.
Кое-как с помощью водителя затащила ее себе на спину, громко приказывая:
– Ника, ухвати меня за шею!
– Вера, – еле слышно выдавила подруга, – мне плохо. Я конкретно встряла.
Улавливая запах самца, нахмурилась. И еще знакомый запашок. Такой резкий.
Стоять, она была в клубе «Идеальный партнер»? Зачем?! Соскучилась?
– Ну, это я уже поняла… – пробубнила, начиная движение, удивляясь, как ее косточки могут столько весить. А на вид тростиночка.
– Она хотела перелить мне кровь, считает, что я монстр. А-а-а, так болит голова и внутренности… Во рту гадость. Словно железа наглоталась.
Остановилась, пытаясь понять, о чем это она говорит. Ее отравили?
Чувствуя взгляд, обернулась и, вынужденно улыбнувшись наблюдающему мужчине, поплелась дальше. Пока волокла Нику по лестнице, слушая ее бубнения и вздохи, попросила:
– Никуль, потерпи. Еще немного…
– Я монстр… теперь такая же, как они. Даже хуже.
«Белая горячка началась?!»
– Помолчи, не забывай, что тебя сейчас могут услышать.
– Буду как они – слюнявые, мохнатые…
– Ника, молчи! – вновь попыталась напомнить, чтобы завтра проблем не было от слюнявых, мохнатых… и обиженных.
– И бегать голой по лесу, мурлыча от счастья.
– Ника-а-а, – шипела, оглядываясь по сторонам.
– Вера, я умру, да? – с отчаянием спросила она и так обняла, что чуть не задохнулась от ее любви. Перекрыла кислород полностью.
– Это я сейчас коники брошу! Климова, ослабь хватку, – понимая, что не реагирует, посягнула на святое: – либо завтра кормить блинами не буду.
– Блины! Я так хочу блины, – прошептала она с таким удовольствием, приходя в себя и отпуская меня. Вот что значит сила блинов! Но тут раздался протяжный стон, и я услышала: – Вера, я урод.
– Все мы такие, если впихнуть в себя какой-нибудь гадости. Кстати, у тебя какая?
– Нет, я с рождения урод, но надеялась… – подруга тяжело дышала, слова давались с трудом, – что буду… как мама.
– Никуличка, а ты чего наглоталась?
– Пила! Какую-то дрянь, плюс укол. И мне так плохо… – послышался стон и всхлипывание. – Все внутренности болят… И я сейчас…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})– Не вздумай мне в волосы блевать! – предупредила, чтобы завтра в мужской столовой оборотней на меня не показывали пальцем. Попробуй такой запах убери.
Быстро влетела в лифт, нажимая нужную кнопку. Можно было и по лестнице, как обычно, но переживала, что Ника не выдержит.
– Ты как? – спросила, ощущая, как моя спина все сильнее сгибается под непосильной тяжестью. Такое ощущение, что динозаврика несу.
– Она сказала, что лучше умереть, чем быть оборотнем.
– Шприц ей в руки! – постаралась пошутить, тут же уточняя: – А какая ты?
– Не пойми кто… но однозначно УРОД!
– И все же… какой урод? Не дракон случайно, если судить по весу твоих костей? – уточнила, чтобы понять, о чем она говорит. Ведь не пьяная, а под препаратом.
– Не знаю, – протянула она, тут же добавляя: – Но если бы этот слюнявый, поганый кошак меня не укусил, я была бы нормальной. Он активировал эти чертовы клетки. У меня особенная кровь, потому как прабабушка была чистокровной тигрицей, бабушка – рысью.
Мы остановились на нашем этаже, а я все стояла, пытаясь переварить. Ника оборотень?! Она оборотень по женской линии? И я ведь ничего не улавливала. Абсолютно! Как впрочем и все…
Чувствуя, как она ногами бьет по бедрам с мычанием «ну», возмущенно повернула голова и рявкнула:
– Климова, я тебе не лошадь!
– Вер, мне так плохо… Давай я сама… поползу…
– А ты не гусеница! – ответила и поспешила к нашей комнате, радуясь, что дверь открыта. Усадила ее на кровать и пробубнила:
– Ты как?
Она секунду не двигалась, а потом мгновенно повалилась вниз, сгибаясь в три погибели, хватаясь за живот.
– Тяжело дышать и все болит, словно меня потрошат изнутри.
– Понятно. Подожди, – проговорила и схватила телефон, набирая Нелли. Да, поздно, но она поймет.
– Сбежала от оборотня и стоишь под моей дверью? – услышала я в ответ.
«Офигеть! Вот у нее юмор! Умеет поднять настроение!»
Конец ознакомительного фрагмента.