«Он хочет обидеть нашу девочку, Олаф! Сделай что-нибудь! Сделай, черт возьми, ты, жалкий слабак! Ты не уберег меня и сейчас ты не…» — орал голос женщины, но когда Стигга ударял, он обрывался.
— Вся ирония в том, что ты должен жить, Олаф. По крайней мере, пока. А я отчетливо вижу по твоей окосевшей роже, что этот лес тебя одолел. — Стигга отошел в сторону, давая мужчине встать.
Тот тяжело дышал и даже не думал утереть кровавую слюну.
— Есть не так много способов заглушить голоса. Бой барабанов — один из немногих, к которым прибегаете вы. Поговаривают, что бывают травы, запах которых помогает продержаться дольше. Или очень яркий свет. Но есть одно общедоступное средство — боль.
— А-А-АРХ! — Обезумевший Олаф побежал на Стиггу и постарался ударить его кулаком, но тот без проблем перехватил его предплечье и моментально оказался за спиной. Рука хрустнула и повисла веревкой.
«Он хочет отнять нашу девочку! Он хочет сожрать ее сердце! Сделай что-нибудь, ты, жалкий сумшнй похщах, йай сеха тя ярь!» — голос в голове Олафа стал искаженным.
— СУКА! — выкрикнул он.
— Неплохо, уже человеческая речь появляется, — улыбнулся орк. Схватив человека пятерней за лицо, он провел пальцами, оставляя на том кровавые борозды.
— Больно, тварь.
— Уже недурно. Давай закрепим эффект! — Стигга отвесил мощныйй удар по почкам, от которого Олаф скрючился в три погибели.
«На… дошь… спа… Дол…» — голос пытался, искал лазейки в разуме мужчины, но боль заполнила его полностью, не оставив места ни для чего инородного.
— Я с удовольствием переломал бы тебе ноги, но тебе еще идти обратно. Орк склонился над Олафом, как недавно делал это над Нортоном или Варлеском. — А вод зубы… Зубы выбивать можно!
***
Олаф прошел через многое. Ему приходилось побираться на улицах. Смотреть волчонком на торговые лавки с едой и трястись на холодном ветру, как травинке. Но таким жалким, как сейчас, он не чувствовал себя ни разу.
Стигга полностью сломал его. Сбросил с небес и сопровождал черной птицей все его падение. И сейчас, когда Олаф разбился, взял его за грудки и поставил на ноги.
Его голова раскалывалась от боли, и хоть Олаф плохо понимал, что происходит, голос орка он разобрал.
— Ну, чего стоишь на месте? Иди уже, пока эти голоса снова тебя не одолели.
— Ты отфускаешь меня? — проговорил он невнятно из-за пары выбитых зубов.
— Да, отпускаю. К сожалению, ты нужен живой.
Олаф бросил взгляд на копье, лежавшее неподалеку от трупа Архэя. Словно прочитав его мысли, Стигга сказал:
— Хотел убить, убил бы. Ну, чего встал? Кроме тебя твою дочь никто не защитит от тех, кто остался!
Олаф посмотрел на дриаду в последний раз, словно свыкаясь с мыслью, что она для него навсегда потеряна, и как побитый мальчишка поковылял в сторону Грейстока.
— Почему ты его не убил? — неожиданно подала голос Кайли.
— Я обещал одному человеку превратить его жизнь в кошмар. Просто пытаюсь исполнить хоть какие-то свои угрозы.
Взвыла жена под грузом детенышей.
Трудно им будет расти без отца.
Голод и злоба в них породят ненависть,
Злость, обращенную на меня!
Годы пройдут, внуки будут голодны.
Сын твой окрепший прибудет сюда.
Юный охотник, я буду охотиться.
Буду охотиться на тебя!