— Ты не ошибся, старый шакал? — Гоухар сидел за маленьким столиком и, сытно рыгая, запихивал в рот лепешку с зеленью и бараньим мясом.
— Чтоб меня Эрлик покарал.
Старикашка, который только что просил милостыню в таверне, в очередной раз ткнулся лбом в ковер перед ногами начальника стражи. От бельм не осталось и следа, но глаза его, хоть и вполне теперь зрячие, были по-стариковски тусклыми и не выражали ничего, кроме преданности своему господину.
Замчи — так звали этого старика — уже давно служил шпионом у стражников Шангары, а до этого много лет, так уж получилось, скитался по Турану и близлежащим странам. Цепкая память сослужила ему хорошую службу. Он знал в лицо так много людей, а особенно богатых и высокопоставленных, что порой оказывался просто незаменимым.
— Это Хафар, совершенно точно, я узнал его! — Сложив ладони перед собой, Замчи еще раз низко поклонился. — Он сначала был визирем Актер-хана в Замбуле, а позже и при его сыне остался на этой должности.
— Xa! — чуть не поперхнулся Гоухар. — Я до сих пор не могу понять, как в Замбуле может быть сатрапом мальчишка! Ему ведь и сейчас лет тринадцать, не больше?
— Мне рассказывали, что в Замбуле всем заправляют женщина по имени Испарана, — осторожно ответил Замчи, — и этот визирь.
— Ладно, иди. — Начальник базарной стражи отпустил старикашку-шпиона и надолго задумался.
Подумать действительно было о чем. Появление в Шангаре такого крупного вельможи из туранского города-государства не с пышной свитой, как они обычно приезжают, чтобы нанести визит местному повелителю, а тайно и без охраны могло навести на мысль, что в Замбуле не все в порядке. Не исключено, что там произошел переворот и этот сановник спасается бегством. Но что ему нужно в Шангаре? Может, здесь у него есть сторонники или просто друзья, если, конечно, вообще кто-нибудь может похвастаться дружбой с таким вельможей? Но если есть сообщники, то кто они?
Перед Гоухаром, одним из низших начальников отряда стражи Шангары, встала непростая задача. Доложить своему начальнику, этому ублюдку Азатбахту, который вхож к самому повелителю? А если он заодно с треклятым визирем и не хочет, чтобы о его пребывании здесь кто-то знал?
Ответ ясен как день: ему, Гоухару, придет конец… В лучшем случае его уберут тихо и безболезненно, в худшем — неизбежна плеть палача. Начальник стражи внезапно почувствовал озноб, потом его бросило в жар. Он достал шелковый платок и долго вытирал взмокший лоб, как будто это могло ему чем-то помочь.
«Скотина Бехруз! Мог бы и не обращать внимания на этого незнакомца, — с тоской подумал Гоухар. — Сидел бы себе тихо в своей вонючей харчевне, и я не знал бы ничего… Все было бы спокойно, хвала Эрлику! Теперь вот думай, как выкрутиться. А если просто-напросто послать двух стражников и тихонько, чтобы никто и не узнал, убрать этого визиря — как его там, Фараха… нет, Хафара — с глаз долой. — Начальника стражи снова бросило в пот.
— Додумался, умник! А старикашка-шпион? А Бехруз? Что знают трое… — Гоухара прошиб озноб. — Вот влип так влип! Лучше уж в верблюжьем дерьме вываляться с ног до головы. А если убрать и Бехруза, и эту гадину Замчи? Кстати, куда подевался мерзкий старикашка?
— Эй! — завопил Гоухар, трясясь от недоброго предчувствия.
На его зов в комнату влетел стражник в расстегнутой рубахе, на ходу завязывая трясущимися руками пояс на шароварах.
— Опять? — злобно выкатил глаза Гоухар. — Сколько раз я говорил, чтобы ты не пользовал базарных шлюх во время дежурства?
— Я вовсе… Совсем не… — пытался оправдаться перепуганный страж, но начальник жестом остановил его:
— Где эта вонючая задница Нергала, этот немытый старый шакал?
— Только что был здесь, — испуганно залопотал стражник, — позвать?
— Давай его сюда, кобель паршивый! — гаркнул, чуть не плача, Гоухар.
Стражник вылетел из комнаты, а когда появился вновь, по его растерянной роже начальник стражи понял, что старика найти не удалось. Надо было торопиться, если эта костлявая гиена еще не успела его опередить.
— Коня, червь паскудный! — заорал он на стражника, вскакивая с дивана.
Глава вторая— Молодец, старый пес, — похвалил Замчи начальник ханской стражи. — Я тебя щедро награжу за то, что ты догадался сразу же сказать мне об этом. Твой начальник знает, что визирь в Шангаре? — спросил он, наклоняясь поближе к шпиону.
Получив утвердительный ответ, Азатбахт подозвал стоявшего рядом охранника и что-то шепнул ему на ухо.
— Подожди за дверью, он тебя проводит, — ласково глядя старику в глаза, кивнул на стражника Азатбахт.
Старикашка, кланяясь и пятясь задом, вышел из комнаты в сопровождении охранника. Как только дверь закрылась, ему тут же вывернули назад руки и, засунув в рот кляп, поволокли в подвал.
Начальник стражи тем временем, заложив руки за спину, нервно шагал по своей комнате: вперед до стенки, назад к окну, снова вперед…
«Визиря надо тихо, чтобы никто не заметил, арестовать и препроводить ко мне в подвал. Когда узнаю, зачем он здесь и кто за ним стоит, тогда решим, как с ним поступить, — размышлял он. — Старикашку велю удавить, зажился на свете, шакал, пора и по Серым Равнинам прогуляться. Шпион он, ничего не скажешь, полезный, но лишних свидетелей мне не надо. Остается этот болван Гоухар… Служака он исполнительный, вот и прикажу ему без лишнего шума схватить Хафара, а потом отправлю догонять старика…
— Господин, — в дверь просунулась голова охранника, — пришел Гоухар и просит принять его.
«Ну вот, и звать не надо, — довольно потирая ладони, подумал начальник стражи, — сам тут как тут».
Гоухар, шумно сопящий и потный от страха, вкатился в комнату и тут же бухнулся в ноги своему командиру.
— Господин, есть известия государственной важности, — не поднимаясь, а только выгнув шею, чтобы видеть лицо хозяина, начал толстяк.
— Поднимись, — милостливо позволил ему Азатбахт, — и расскажи, что там случилось.
Он дружески похлопал по плечу своего подчиненного и внимательно выслушал его рассказ, прерываемый шумными вздохами.
— Очень хорошо, что сразу же доложил мне об этом, — похвалил Азатбахт.
«Сука такая! — думал он между тем про себя. — А ты ведь не торопился, засранец, прикидывал что-то. Что? Ну, потом расскажешь, ничего не утаишь. Мало кто умеет, пообщавшись с моим палачом, сохранять тайну. Он у меня мастер развязывать языки».
— Дело действительно очень серьезное, — как бы размышляя вслух, продолжал Азатбахт, — ты оказал великую услугу нашему повелителю. Говоришь, кто тебя предупредил? Хозяин «Туранского сокола» Бехруз? А он узнал этого визиря?