Без усилий. Пусть главное станет проще - МакКеон Грег. Страница 5

Вскоре, когда один из преподавателей спросил ее, сможет ли команда Ким записать все лекции в течение семестра, у нее появилась возможность проверить новый метод. Раньше Ким подскочила бы на месте и, загрузив команду работой на четыре месяца, искала бы способы сделать все еще лучше: добавить музыку, вступительные и финальные заставки, улучшить графику. На этот раз она задумалась: а нет ли более легкого способа достичь желаемого? После нескольких вопросов выяснилось, что видео предназначались для одного-единственного студента, который не мог посещать все пары из-за участия в спортивных мероприятиях. Ему не нужны были высококачественные записи с кучей спецэффектов, он просто не хотел отставать от однокурсников. И Ким подумала: «Что, если просто попросить кого-нибудь из студентов записать лекцию на смартфон?» «Профессор пришел в восторг от такого решения», – говорит Ким. И оно стоило ей всего нескольких минут размышлений, а не месяцев труда с командой профессионалов.

Мы слишком часто жертвуем временем, энергией и даже своим психическим здоровьем, поскольку свято верим в разумность и оправданность такой жертвы. А все потому, что коллизия современной жизни строится на ложной дихотомии «важного и трудного» и «простого и бессмысленного». Для некоторых людей это аксиома: все пустячное дается легко, все важное и ценное – с трудом.

Язык помогает выявить наши глубинные убеждения. Подумайте об этих знаковых фразах: когда мы добиваемся чего-то значительного, то говорим, что заработали это «кровью и потом»[15]. Мы говорим, что значимые достижения не просто «заслуженны», они заслужены «тяжким трудом». Мы советуем «усердно трудиться целый день», когда вполне достаточно было бы просто «трудиться целый день». В некоторых случаях язык выдает наше недоверие к легким путям. Говоря о легких деньгах, мы подразумеваем, что получили их незаконным или сомнительным способом. Фраза «легко тебе говорить» имеет оттенок осуждения и обычно используется для доказательства несостоятельности мнения собеседника. Забавно, что мы привыкли говорить нечто вроде «будет нелегко, но оно того стоит» или «добиться этого будет очень трудно, но надо попытаться», – словно программируем себя на то, что правильный путь неизбежно трудный.

По своему опыту могу сказать, что это убеждение почти никогда не оспаривают. Действительно, если усомниться в непреложной истине, почувствуешь себя некомфортно. Мы даже не пытаемся остановиться и подумать, нельзя ли достичь чего-то важного и ценного более легким способом. А что, если самое большое препятствие на пути к достижению чего-то по-настоящему важного – это ложное убеждение, что для этого потребуется приложить неимоверные усилия? Что, если допустить, будто нечто представляется нам трудным только потому, что мы еще не нашли более легкий путь к его достижению?

Наш мозг устроен таким образом, что отвергает то, что представляется ему сложным, и принимает то, что кажется простым. Эту установку иногда называют принципом когнитивной простоты, или принципом наименьшего усилия[16]. Таково свойство человеческой природы – при достижении желаемого выбирать путь наименьшего сопротивления.

Чтобы наблюдать этот принцип в действии, за примерами далеко ходить не нужно. Мы покупаем товары с высокой наценкой в магазинчике на углу, потому что так легче, чем ехать на автомобиле в гипермаркет, где цены ниже. Мы кладем тарелки в раковину, а не в посудомоечную машину, потому что так быстрее. Мы разрешаем подросткам сидеть в интернете за обеденным столом, потому что это проще, чем вступать в конфликт, пытаясь ввести правило «никаких телефонов, когда ты ешь». Мы верим первой попавшейся, хотя бы мало-мальски заслуживающей доверия информации в Сети, потому что так легче всего получить ответ на свой вопрос, и так далее и тому подобное.

В эволюционном смысле склонность к упрощению полезна. Она долгое время была необходима человечеству для выживания и прогресса. Просто представьте, что случилось бы, будь у людей склонность к пути наибольшего сопротивления. Что, если бы наши предки привыкли задаваться вопросами вроде: «А как будет труднее всего добыть еду, или найти убежище, или поддерживать отношения внутри племени?» У них ничего не вышло бы! Выживаемость вида строится на врожденной склонности выбирать путь наименьшего сопротивления.

Что, если вместо того, чтобы сражаться с инстинктом, побуждающим нас искать самый легкий путь, мы взяли бы его на вооружение и даже стали бы использовать ради собственной выгоды? Что, если вместо того, чтобы спрашивать себя, как разобраться в сложнейшем, но очень важном проекте, переформулировать вопрос: «А не упростить ли мне этот важный проект?»

Некоторым людям от мысли о том, чтобы работать менее усердно, становится не по себе. От этого мы чувствуем себя ленивыми. И боимся отстать от других. И испытываем чувство вины за то, что не делаем «все возможное» каждый раз. Эта установка, сознательная или нет, уходит корнями в пуританскую идею о том, что тяжелый труд ценен сам по себе. Пуританизм не только прославлял трудности – он объявил подозрительным все, что дается легко.

На поворотном этапе моей карьеры клиент из крупной технологической компании попросил провести три презентации по теме лидерства. Если все пройдет хорошо, меня пообещали пригласить и на следующий год. Именно такого прорыва в карьере я и хотел. И я хорошо понимал, чего от меня ждут. У меня на руках уже был готовый, одобренный компанией материал.

За день до первой презентации я решил добавить в нее несколько финальных штрихов. Она уже была хорошо составлена. Но я все еще боялся, что она недостаточно хороша, поэтому решил все переписать.

Меня захватила новая идея, от которой, по моему убеждению, все просто ахнули бы. В итоге я всю ночь переделывал презентацию: готовил новые слайды и писал сопроводительные материалы – непроверенные, разумеется. На следующее утро, когда ехал в офис компании, я был выжат как лимон. Мысли путались. По приезде я держался только на нервной энергии.

Конец ознакомительного фрагмента.