В этом сумраке не было покоя и безмятежности. Ничего, что было бы схоже с золотом тумана, что расползается по Лотлориэну в утренние часы. Быть может другую часть леса Владыка и сумел сохранить неизменной, но в землях, близких к Дол Голдуру невозможно было представить себя отдыхающей на привале под сенью дубов. Атмосфера, царящая здесь, угнетала. С этой отравой было слишком сложно бороться.
Лихолесье. Теперь это место действительно стало Лихолесьем.
Но чем ближе эльфы были к дворцу, тем светлее становился лес. Как и полагала эллет, в его глуби всё было так же, как и тысячу лет назад. Солнце проникало сквозь зеленую листву, птицы порхали в ветвях, распевая звонкие песни, зверье разбегалось от тропы, заслышав стук копыт. Если не знать, какие напасти терзают его по окраинам, то можно обмануться. И наверняка были те, кто обманывался. Те, кто перестал вслушиваться в мир. Те, что предпочитали жить в собственных иллюзиях и заблуждениях. Ведь если бы Король Мирквуда не стал глух к санве-латья⁴, возможно Владычица не стала бы так тревожиться. Но Трандуил воздвиг стену, через которую не пробиться.
Перед резным мостом, пролегающим над быстроводной рекой, и ведущим от леса ко входу во дворец, Андунээль остановила коня и ловко спрыгнула с него. Прежде чем к ней и небольшому отряду стражей подошли люди Владыки, эллет посмотрела в глаза умному животному. Потом она потянулась к нему и коснулась открытой ладонью морды.
— Тебе придется побыть без меня какое-то время. Я постараюсь прийти, как только смогу, — шептала она, поглаживая верного друга.
Отстранившись, она коротко кивнула стражам, шедшим от нешироко открытых огромных ворот дворца навстречу прибывшим. Краем глаза отметив, как её коня взял под уздцы один из эльфов, Андунээль коротко вздохнула и последовала за провожатыми. Смотря перед собой, она не могла сдержать ухмылки, искривившей уголок губ. Четверо разведчиков с границы и два воина дворцовой стражи. Столько сопровождающих ради одной обезоруженной гостьи? Слишком строго для официальной посланницы Пресветлой Госпожи.
Оставляя за спиной едва виднеющееся меж ветвей крон небо, лес и пение птиц на ветвях, эллет оказалась в прохладе дворца. Одно это вдруг вызвало в ней почти забытое ощущение истинного дома. Дориат — давняя боль, всколыхнувшаяся в душе. Горечь, которую не смогло излечить время. Запахи камня, корней и мха, влажность воздуха, протекающая река, ручьи и водопады — всё здесь напоминало утерянный дом. И всё это не было её домом. Совершенно другое место, где ветви причудливо извиваются и тянутся во все стороны, где множество каменных лестниц чередуются с ровными площадками, где приглушенный свет льется откуда-то из-под потолка центрального яруса, где ажурные кованые светильники свисают то тут, то там, а факелы прикреплены к резным колонам. Внутри королевского дворца мало что нарушало естественность природы.
В какой-то миг Андунээль подумалось, как хорошо, что на этот раз к строительству дворца Владыки ни один поганый гном не приложил своей руки. Пусть эти чертоги не сияли великолепием Менегрота. Но это было сердце эльфов Мирквуда. Последний дом для тэлери Белерианда.
Первым от группы сопровождающих отделился молодой эльф, ведущий её коня. Через еще несколько минут в сумраке коридоров растворились ещё два разведчика. С ней остались два дворцовых стражника и главный из четверки встретивших её в лесу.
Ступая по многочисленным переходам дворца, Андунээль сохраняла выдержку, со спокойствием изучая роскошное строение изнутри. Однако цепкий взгляд изумрудных глаз подмечал даже самые мелкие детали. Без сомнений, случись ей оказаться вдруг одной, она смогла бы найти обратный путь. Но она даже не представляла, сколько коридоров, залов, открытых пещер, переходов и лестниц таит в себе эта громадина. Как, впрочем, и то, куда они ведут. Но если Владыка примет её, то эллет вскоре выучит их все.
Две недели. Смогла бы она освоиться здесь за две недели? Пока эльфийка размышляла над этим, стражи подвели её очередному повороту и остановились, скрытые каменными колонами от пространства за ними.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Дальше вы проследуете без нас, — коротко поклонился посланнице предводитель стражей границ.
Едва уловимо кивнув ему в ответ, она направилась вперед. А через секунду осознала, что оказалась в тронном зале, представляющем собой полную воздуха, света и хрустального звона кристально чистой реки пещеру.
Андунээль много слышала о троне Владыка Мирквуда. Много сотен лет назад, когда на нем ещё сидел Орофер, Галадриэль часто рассказывала о своих визитах к старым друзьям. Андунээль любила слушать чистый ровный голос Госпожи, рассказывавшей о славном короле, павшем в битве с Врагом. Госпожа говорила, что Орофер был честным, справедливым, мудрым и сильным королем. Рассказывала, что он правил умом, но не забывал о том, что у него есть сердце.
Вот только и его забрала смерть. Смела с лица земли в неравной битве. Сколько их было на протяжении жизни Андунээль? И сколько ещё будет? Эллет хотелось бы верить, что грядущая окажется последней. Но она не верила в это. Она с горечью смотрела в лица окружающих, понимая, что все они могут вскоре стать трупами. Безжизненными телами. Тем, кому не в силах помочь её дар.
Вынырнув из своих мыслей, эльфийка скользнула взглядом по горделиво возвышающемуся посреди своеобразной залы трону. Он был воистину великолепен. Но не из-за того, что был сделан из золота, украшен драгоценностями или обит дорогим материалом. Нет. Владыке это было ни к чему. Его трон был изумителен. Он был полон жизни и олицетворял собой Мирквуд. Вырезанный в живом дереве, тянувшемся из глубин пещеры и до самого солнца, уходя ввысь сквозь весь дворец, он был украшен гигантскими полированными рогами лося.
Позволив себе эти несколько мгновений любования троном, Андунээль перевела взгляд и тут же столкнулась с ледяным взором короля. Он ждал. Он знал о её прибытии. И он будто бы изучал её, препарируя, словно насекомое. Но к подобного рода вниманию эллет привыкла уже много сотен лет назад. Галадриэль держала близко к себе свою целительницу.
Трандуил не испытывал к гостье ничего, кроме вежливого холода. Не зная её, он невзлюбил эллет за одно то, что она прибыла из Лотлориэна. Что ж, значит, Владычица была права, когда тихим шепотом размышляла о том, что Зеленолесье никогда не превратилось бы в Лихолесье, если только его короля не коснулся сумрак.
— Elen sila lumenn omentilmo, taur Thranduil⁵, — почтительно склонила голову на несколько мгновений эллет.
Приложив правую руку ладонью к сердцу, Андунээль едва уловимо улыбнулась прежде чем изящным жестом провести ею в сторону Владыки.
Она знала, что так приветствуют и прощаются с королем только родные и избранные. Однако этим жестом она показала Трандуилу, что всецело принадлежит ему с тех пор, как переступила черту его земель. Отныне её жизнь принадлежала ему. Отныне он был её Владыкой не в меньшей степени, чем Госпожа.
— Mae govannen⁶, — чистый низкий голос тэлер заполнил собой всё пространство. Вежливости в этом расплавленном безразличном серебре было ни на каплю больше, чем полагалось. Но за ней не было ничего иного. Никакого интереса даже тогда, когда он задал вопрос. — Mani naa essa en lle?⁷
_______________________________________________________________
¹Госпожа
²Мать
³Клянусь морем и звездами, не беспокойтесь, я не причиню вам вреда
⁴Прямой обмен мыслями. Санве-латья по Толкиену “мысле-открывание”
⁵Звезда сияет в час нашей встречи, король Трандуил
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})⁶Рад встрече
⁷Как вас зовут?
Глава 3
Сколько тысячелетий нужно прожить, чтобы память перестала тяготить бессмертную душу? Чтобы образы былого стали не более чем призраками, тающими вместе с первыми солнечными лучами? Остался бы он самим собой, если бы это время, наконец, настало? Время — всего лишь слово для того, кто обречен на вечную жизнь. Но только до тех пор, пока не наступает момент, разделяющий её на «до» и «после». Счастливые годы до потери безмерно близких сердцу и полное горечи существование после.