В сочетании с тем, как моя девочка показывала «зубы» – атомная смесь.
Тут уж я ее захотел и все никак не расхочу. Надеюсь, никогда. Она сначала мой мозг трах*ла, потом меня самого. Именно так, она меня, а не я ее.
Когда я узнал о том, как Вадик ее на поезд сажал… блин… я тут в квартире половину посуды переколотил. Я понял, что являюсь классическим долбоебом. Против кого я воюю? Против Алёнушки? Да у нее на лице все написано, и там написано, что я для нее величайший герой галактики. Но я то и сам от нее оху*аю!
У меня тогда шел тур, и я не мог разорваться. Тур — это самоотдача на девяносто девять процентов. Мешать его с чем-либо я никогда не умел.
Возвращаюсь к реальности и выпроваживаю Вадика. Веду свою коровушку на диван. Куда ж еще? Укладываемся с ней и смотрим телек.
Родится наша девочка, и начну опять жену тра*ть. От секса с моей Алёнушкой у меня в глазах мутнеет. Во время оргазма у нее лицо такое… я, как правило, только от одного этого зрелища за ней следом кончаю.
Аааа… блин… лучше не думать об этом.
Она теперь моя.
Даже если бы у нее мужик был, я бы ее себе забрал. Она для меня. Специально для меня.
Сопит на моей груди и просит вырубить баскетбол. Да ради бога. Я теперь как послушный собакен.
Включаю ей какой-то говнофильм, и она залипает. Глажу живот, глажу ее волосы. Люблю ее, пи*ц просто.
Мы с ребятами сейчас пишем новые песни, одна про мою Алёнушку. Называется «Решиться».
Я о детях вообще никогда не думал, но в Тае у меня крышу снесло. Я понял, что вот так они делаются – просто и понятно. Мы вместе, у нас все правильно. Я ее люблю, она – меня. Почему нет? Она все пищала о каких-то презервативах, но я последние пять дней вообще от них отказался.
Мне тридцать пять. Я знаю, чего хочу. И решил не откладывать.
– Антон?.. – подает Алёна голос.
– М-м-м? – лень даже говорить.
– Может, Маша?
Маша. Маша – это почти как Настя. Типа, Шарик или Барбос. Хотя… Машенька…
– Может и Маша… – отзываюсь, проверяя почту в телефоне.
– А Саша? Как твоя бабушка…
Мою бабушку все по жизни называли Шурой. Мне как-то не очень.
– Ну, а твою как звали? – спрашиваю, почесывая ее затылок.
Зарываюсь пальцами в волосы. Она от этого аж дрожит вся, мурлычет.
– Паша… – смеется Алёна..
– Тогда уж лучше Маша.
Она вздыхает. Хочу ее всю объять и сжать в своих руках, но тут приперается мистер Страшилище. Садится на наши сплетенные ноги, потому что знает – при ней я его не пну. Смотрит на меня нагло.
Сука.
Дом давно готов, но мы решили остаться в городе. Здесь ее врач. Застрять в пробке на въезде с рожающей женой – это последнее, чего бы мне хотелось в жизни. Родится наша Маша, и сразу поедем туда.
Алёнушка какая-то неспокойная. Уже три раза меняет положение.
– Что?.. – спрашиваю ее, поднимая лицо за подбородок.
– Не знаю… что-то живот тянет… – жалуется Алёна.
– Воды?
– Да… можно… – устало отзывается она.
Бедная моя Алёнушка.
Осторожно встаю и чешу к холодильнику. Достаю холодную бутылку «боржоми». У нас их тут целая батарея. Наливаю в стакан и несу ей.
Моя девочка привстает, хмуря брови.
Пока она пьет, замечаю огромное мокрое пятно на диване.
Что за?..
Бл*ть…
Меня пот прошиб…
– Алёна?.. – с подозрением зову я.
– М-м-м?.. – отзывается она, глотая воду.
– Ты рожаешь, что ли?..
[1] персонаж К/Ф «Пятый элемент».
ЭПИЛОГ
- Сегодня у меня в гостях Алёна Наумова, – объявляет Вика, после чего следует заставка и даётся краткая сводка моих скромных достижений:
«Алёна Наумова. Тридцать три года. Жена Антона Беса Наумова, фронтмена группы F.G.M. Все помнят знаменитое фото пары…»
В этом месте дают ту самую фотку.
Я смеюсь.
Антон сидит перед ноутом, развалившись на стуле.
Этот выпуск нашего с Викой блога посвящён мне.
Это тщеславно?
Но ведь я жена Беса! Имею право!
Антон щёлкает на паузу и спрашивает, повернув ко мне голову.
- Ты уверена, что мне стоит это смотреть?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Смеюсь.
Машуля начинает капризничать и кривить личико.
- Чшшш… - шепчу я, качая её так, будто я маленькая американская горка.
Бес качает головой и врубает «дальше».
- Он тебе сразу понравился? Или ему пришлось постараться?
Антон снова врубает паузу и смотрит на меня, вскинув брови.
Снова смеюсь.
Да, вопрос поставлен так, будто стараться пришлось ему, а не мне. Но ведь вопросы мы готовили вместе, так что извините.
- Он мне вообще не понравился. Первый месяц нашего знакомства я его именовала исключительно как «козёл».
Наумов делает характерное движение, разминая шею. Гоняет голову вправо и влево, но на паузу не ставит.
- Он вёл себя так, что я после каждой встречи клялась себе в том, что это последняя наша встреча.
- Почему же она не стала последней?
На видео я заметно краснею.
Наумов смотрит на меня и так нагло улыбается, что хочу швырнуть в него детскую бутылочку. Он прекрасно понял, когда случился тот перелом. Дождливым вечером в его машине. Когда у нас произошла «пижамная вечеринка».
- Он ухаживал за тобой?
В этом месте я начинаю хохотать.
- Господи! – восклицаю. – Он не ухаживал!..
- Какого хрена?! – это возмущается Антон, обращаясь к той мне, которая на мониторе.
- Он просто делал, что ему хочется. Всегда.
В последнем слове зашито больше смысла, чем кажется. В большинстве своём я имею в виду маленький изворотливый кулёк, который держу сейчас в руках. Я много позже поняла, как целенаправленно и хладнокровно Наумов мне его заделывал. Розовый туман похоти и влюблённости помешал тогда это разглядеть.
Моей дочурке уже восемь месяцев. Я отказывалась мелькать на просторах ютуба, пока не сбросила вес. Самое поразительное, что он ушёл на сто процентов самостоятельно. Я сейчас похожа на скелет, по сравнению со своей версией двухлетней давности.
Наумову, в принципе, всё нравится. И тогда, и теперь. Как только наша «супружеская» жизнь возобновилась, надо мной висит большая угроза очередной беременности.
Но в этот раз всё по-другому…
Антон стал относиться к моему телу с каким-то трепетом… мне иногда даже хочется пожестче…
Слава Богу, он быстро улавливает моё настроение. У нас с ним в этом плане идеальная совместимость. Как и во всех других.
Кладу мадам Наумову в люльку и убеждаюсь в том, что она спит. Иду к Наумову и обнимаю его плечи сзади. Целую его шею, вдыхаю его запах.
- Я думала, ты Король Мудаков… - шепчу ему в ухо и глажу руками его торс.
Мой муж – самый ох*й мужчина на свете.
Он самый нежный отец. Он воркует над нашей крохой, как нянечка. Никому не позволяет с ней сидеть, кроме меня и наших мам. Когда у неё болел животик, Антон чуть ли не плакал в унисон. И все спрашивал: «ну почему она так орёт?!».
Наш папочка заявляет, что у неё его лицо, хотя это очень спорно. Я, например, вижу, что у неё его нос, но это ведь не всё лицо! Брови у неё точно мои, это стало особенно очевидно несколько месяцев назад.
Я просто дрожу, когда понимаю, что этот маленький человечек уже такой породистый. А когда вижу, как Антон укачивает её, плачу.
Мне кажется, что мой отец никогда не был так трепетен ко мне. Но, почему-то, я именно этого и ожидала от Наумова.
Просто он любит нас, своих девочек.
Он так поддержал меня в период беременности, что я готова ко второму. Я ещё не сказала ему об этом, но он сам всё понимает. Все мои мысли красными буквами маячат на моём лице.
-…хочешь на свидание? – спрашивает он, кладя мою руку на свой пах.
- Хочу…
В принципе, даже если мы отлучимся в гараж и закроемся в машине на пятнадцать минут, я уже буду считать это свиданием.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})- Твоя мама когда приедет?
- В среду приедет…- шепчу я и прихватываю мочку его уха зубами.