Ведьминский патруль (СИ) - Литвинова Анна. Страница 42

— Я совершенно не хотел быть твоим начальником! Из нас получилась отличная команда, на равных. Да и был уверен, что ты никогда не пойдешь ко мне в подчинение…

Самое противное, что он был абсолютно прав — я бы не согласилась. От противоречивых эмоций не выдержала и вскочила, повернувшись спиной к Антону. Слезы текли по щекам, не давая говорить. По собственной дурости мучилась сама столько времени…и мучила его. А он все равно искал…и нашел. Не смотря ни на что, он меня нашел…

Теплые мужские руки ласково легли мне на плечи, мягко поворачивая к себе. Я уткнулась в крепкую родную грудь (чуть более костлявую, чем я помнила, но это поправимо) и, вдохнув такой родной запах, позорно разревелась. Антон нежно гладил меня по спине и волосам и уверял, что теперь все точно будет хорошо. Даже не смотря на мой мерзкий характер. И вспыльчивость. И упрямство. И умение сбегать в неизвестном направлении…

Я согласно всхлипывала и все крепче прижималась к любимому.

Наконец Антон отстранил меня и легонько чмокнул в губы.

— Теперь осталось самое главное, — он улыбался, а в глазах мелькало лукавство.

— И что же? — голос все еще был хрипловатым, но впервые за эти месяцы я искренне улыбалась.

— Прости, что без цветов и так банально, — парень опустился на одно колено и достал бархатную коробочку из кармана куртки, а я потрясенно ахнула, не веря своим глазам, — любимая, ты выйдешь за меня замуж?

— Да, — выдохнул за меня кто-то другой, но дух противоречия во мне был неискореним, — но маги не женятся на ведьмах!

— А где здесь ведьма? — Антон аккуратно одел мне на палец изящное колечко, — я вижу здесь только свою любимую девушку.

Я счастливо рассмеялась и притянула его к себе для поцелуя. И верно — кому какое дело?

— Теперь ты точно от меня никуда не денешься, — пробормотал он, думая, что я не услышу.

«Еще посмотрим, кто и от кого», — подумала я…

А Тимофей постепенно удалялся в лес, думая о том, что люди все-таки очень нелогичные существа…

Эпилог

2 года спустя…

Я лежала и с невероятной нежностью смотрела на маленькое чудо в моих руках. Ради этого можно было пережить многое. Три года назад я и подумать о таком не могла, но жизнь расставила все по своим местам.

После того, как Антон меня нашел, мы вернулись в город. Оказалось, что забросило меня очень далеко — практически за три тысячи километров. Я возвращалась неохотно, опасаясь реакции начальника. Мало бы кому мог понравиться локальный апокалипсис в собственном кабинете.

Но все оказалось довольно неплохо — Палыч был искренне рад нашему возвращению и даже неуклюже извинился за свои подозрения. Но начальство не имеет право ставить на первое место личные отношения, я это уже осознала и приняла. Правда, доверия это не вернуло.

Тогда же я узнала, что Аркаша так никому ничего больше не сказал. Его допрашивали больше двух месяцев, но безуспешно. Я о нашем с ним разговоре тоже не распространялась, понимая, что эти знания могут быть очень опасны. Решила рассказать Антону…попозже. Аркашу осудили и казнили незадолго до моего возвращения. Думаю, что это к лучшему.

На работу я вернулась с удовольствием и честным обещанием больше ничего не громить. Тем более, что Палыч переехал в новый кабинет с красивым ремонтом. Старый восстановлению не подлежал. Да и здание пришлось знатно реставрировать. Хорошо хоть имущественных претензий не предъявили…

Свадьбу мы сыграли довольно скромно, пригласив всего несколько человек. Настя стала моей свидетельницей, а Кирилл — свидетелем Антона. Ребята настолько сдружились, организовывая торжество, что теперь нас ждет еще одна свадьба.

Мама, бабушка и Василиса очень за меня рады, хоть и не скрывают опасений насчет недолговечности нашего союза. И их можно понять — слишком много неудачных примеров перед глазами. Но нам с Антоном абсолютно плевать на стереотипы и косые взгляды. Наша семья для нас самое главное.

Когда я забеременела, то сразу встал вопрос о родах. Как бы не тренировала я выдержку, но в обычном роддоме срыв контроля мог стать фатальным. Поэтому было решено рожать у бабы Нюры, тем более, что она была очень этому рада.

И вот теперь, когда часы схваток и боли позади, я с упоением разглядываю личико сына и целую его в нежную макушку. Баба Нюра ушла звать Антона, который бродил все это время вокруг избушки, дружно изгнанный нами, дабы не мешать процессу. Бьющийся в нервяке маг огня — это за гранью реальности, скажу я вам.

Послышались торопливые шаги и дверь резко распахнулась, явив моего всклокоченного и нервного мужа.

— Рада, ты как? — он подлетел к кровати и опустился на колени, — у тебя что-нибудь болит? Может тебе что-то нужно, ты только скажи, я мигом…

— Все в порядке, — прервала я его сбивчивый монолог. Антон и раньше опекал меня, но с беременностью стал хуже курицы-наседки. А когда начались схватки, то так метался за дверью комнаты, что был выгнан во двор.

— Смотри, какое чудо, — я протянула к нему сверток.

— Какой крохотный, — Антон неуверенно посмотрел на меня и попросил, — можно? Мне?

Я улыбнулась и кивнула, аккуратно переложив сына на руки к папе.

— Теперь я знаю, как пахнет счастье, — муж поцеловал сына в макушку, совсем как я недавно.

— Ну что, молодежь? — баба Нюра залетела в комнату небольшим вихрем, раскладывая пеленки, бутылочки и прочую мелочь, — как решили назвать?

Я посмотрела на Антона, а он мне подмигнул. Имя мы выбрали давно, пережив не один десяток споров, но все-таки найдя компромисс.

— Ярослав, — ответила я, удобнее устраиваясь на подушках.

— Хорошее имя, — одобрила баба Нюра и взяла младенца на руки.

Ярослав на миг приоткрыл глаза и тут же недовольно засопел и завозился. Баба Нюра с удовольствием заагукала и защебетала над малышом, но эффекта это не возымело. Ярослав все сильнее беспокоился и уже сморщил личико, чтобы заплакать. Я протянула руки, намереваясь взять сына, но баба Нюра просительно посмотрела на меня.

— Можно я еще понянчусь, Рада? Своих малышей у меня не случилось, так хоть твоего потискаю…

Я нерешительно кивнула, чувствуя, что что-то не так. Внутри нарастало ощущение, будто сын потерял меня и беспокоится. Я списала это на материнский инстинкт и гормоны, но беспокойство не проходило.

— Надеюсь, что у него не будет таких проблем, как у Аркаши, — озвучила я Антону давно нервирующую меня мысль, пытаясь отвлечься.

— Что ты имеешь в виду, любимая? — муж сел рядом со мной на кровать и обнял, когда я положила голову ему на плечо.

— Он ведьмак, Антон. Вероятность, что он будет обладать хоть каким-нибудь даром, стремится к нулю, — мой голос прозвучал огорченно, как я не старалась казаться бодрой. Не хотелось, чтобы сын ощущал себя ущербным.

— Никаких проблем у него не будет, не переживай, — Антон поцеловал меня в лоб и прижал крепче к себе, — мы его будем любить так, что ему и в голову не придет, что ему для счастья чего-то не хватает.

— Угу, — выдохнула я.

Беспокойство внутри приблизилось к критической точке. Я перевела глаза на бабу Нюру ровно в тот момент, когда раздался первый недовольный вопль сына, резанувший по ушам.

— Голосистый парень будет, — Антон тоже потер ухо.

— Дайте мне ребенка, баба Нюра. Быстрее, — я торопливо протянула руки, но женщина чуть замешкалась.

Сын издал еще один вопль, чуть громче предыдущего, и выгнулся в чужих руках, угрожающе засопев. Стакан рядом с моей кроватью подпрыгнул и разлетелся на мелкие осколки, обдав нас с Антоном брызгами. Не дожидаясь следующего голосового залпа, баба Нюра тут же передала мне ребенка. Ярик сразу успокоился, хотя по мягким волосам на голове все еще пробегали редкие золотистые искорки.

— Стремится к нулю, говоришь? — Антон перевел на меня ошалевший взгляд.

— Кажется, мы задержимся дольше, чем планировали, — улыбнулась я бабе Нюре, — не возражаете?

— Похоже, нас ждет то еще веселье, — согласно кивнула женщина с тихим смешком.