— Макс, если ты сейчас же не встанешь, опоздаешь к Линке на выступление. — говорю я и тут же вижу, как мой брат вскакивает со стула.
— Полин, черт возьми, почему ты меня раньше не разбудила?! — с просини бурчит Макс и при виде папы замолкает. — А, черт, я опять уснул.
Макс потирает глаза. В эти секунды он опомнился. Обнял меня. Посмотрел на мои руки. Увидел бинт. Еще раз крепко стиснул меня в объятиях.
— Я чуть со страху не умер, sis. - пробормотал мне по-русски на ушко Макс.
— Знаю, bro. Я в порядке. — прошептала по-русски я, обняв в ответ Макса. — А ты, как я погляжу, не в порядке. Давай-ка ты теперь домой. Я посижу с папой.
— Не-не-не, никаких домой. — отпускает меня братик и все так же на русском продолжает отнекиваться. — Когда убийца придёт я огрею его по полной программе. Эта мразь выжидает момент, когда я уйду. Охранников можно одурачить, но меня не проведёшь.
— А если он придёт, когда ты вот так отключишься, как сейчас? — скрещиваю руки на груди я. — Что тогда делать будем? А? Ты нам в строю нужен бодренький и свеженький.
— Я и так бодренький и свеженький. — отвечает Макс и тут же зевает. — Ну, может, не очень бодренький, зато точно свеженький. Я остаюсь, Поли. Ты меня отсюда не вытащишь!
Я больше не спрашивала у Макса, чего он хочет. Да, я просто вытащила своего неугомонного брата из палаты. Пойдём-ка в кафетерий. Тут явно есть. Папа все слышит, я уверена. Не хочу расстраивать его такого рода разговорами. Знаю, звучит бредово, но у меня, как у дочери, сердце чуть-чуть успокаивается, когда я так думаю. Это мое своеобразное оправдание и утишение. Дэнни и Кейден послушно вышли и последовали за мной. Макс поначалу вырывался и бубнил что-то на русском. Кажется, ругательства, хотя какая разница? Я все равно победила. Мой брат такой мой брат. Я спросила у медсестры путь до кафетерия, и пошла по направлению.
Что сказать, кафетерий был огромен, а народу там было вдвое больше. Мы едва нашли свободный стол, чтобы присесть. Надо отдать должное, там было наредкость светло из-за больших окон. Кейден принёс нам кофе. Отлично. Макс же сидел, словно обсиженный ребёнок, которого лишили игрушки. Насупился, зато, лишь почувствовав запах кофе, мой братик сменил гнев на милость.