Самое страшное в этом для Вали – что он прав. Эта миссия служения своему ребенку, выдуманная ею как новый смысл, получается никакая не миссия, а просто перечень функций, которые может выполнять кто угодно.
Я опять мотаю головой.
– Нет-нет-нет, Валя, что ты такое говоришь! Ты нужна своему мальчику. Ты его главная реабилитация, ты! То, что ты – рядом, а не бассейн и тренажеры. Потому что твоя связь с сыном – его главная скважина любви, надежды, энергии и веры в себя. Кто угодно теоретически может отвезти его в бассейн, это да, но никто не заменит маму.
Мы с Валей поплакали немножко еще около ее дома, а потом она вытерла слезы и побежала к сыну. Потому что папа привезет его минут через двадцать, а у нее не готов ужин.
Я ехала домой и думала о том, что потребность быть уникальным – это, наверное, нормальная потребность любого человека.
У МЕНЯ НЕДАВНО БЫЛ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ, И КАЖДЫЙ ВТОРОЙ ПОЗДРАВЛЯЮЩИЙ ЖЕЛАЛ МНЕ «БЫТЬ ТАКОЙ, КАКАЯ Я ЕСТЬ» И «ОСТАВАТЬСЯ СОБОЙ». ЭТО ОНИ О ЧЕМ? О ТОМ, ЧТО Я УНИКАЛЬНАЯ? МЫ ВСЕ УНИКАЛЬНЫЕ. НО УНИКАЛЬНОСТЬ НЕ РАВНО НЕЗАМЕНИМОСТЬ.
Пару месяцев назад мне позвонила знакомая, которая работает ведущей. Так вот, она сломала ногу и попросила провести мероприятие за нее.
А я уже сто лет не работаю ведущей, растеряла все навыки, поэтому говорю:
– Не уверена, что справлюсь.
– Лучше ты, чем пустая сцена, – пошутила знакомая.
– Ну да, в соревновании с пустой сценой я побеждаю уверенно, а вот в соревновании с профессионалами…
– Оль, в нашем бизнесе полно халтурщиков. Они напористые и наглые и стоят порой дороже профессионалов. И это обидно. Я очень хорошо понимаю, что я прекрасный профессионал, но незаменимых нет.
Я отлично справилась и хорошо провела то мероприятие, кстати. Не без форс-мажоров, конечно, но тем не менее.
Я и про писательство свое так говорю в блоге: друзья, спасибо, что читаете. Я очень рада, что вам нравится. И что, если я пропаду хоть на сутки, вы будете скучать по моим текстам. Но никаких иллюзий у меня нет. Если я так и не вернусь, например, то вы очень быстро замените эту пустоту кем-то не менее интересным. Потому что незаменимых нет. Ведущих, писателей и даже, наверное, мужей и жен.
Но я вам так скажу. Даже если у меня есть запаска, я постараюсь крутиться в этой жизни как можно дольше.
Потому что заменимость не означает, что нас не за что любить. Есть за что.
Например, за то, что мы есть.
Я все могу
Мы тем вечером очень долго гуляли с детьми. Ну правда долго – больше трех часов. В последние полчаса они придумали догонялки по сугробам. Бегали, прыгали, макали друг друга в снег. Мокрые все насквозь. Пока носились, вспотели – и выпили всю воду, которую мы взяли с собой.
Собираясь на прогулку, мы всегда берем бутылочку 0,33 с розовой крышкой, Катину любимую. Вот никакую другую бутылочку Катя (ей пять лет) не признает категорически – только с розовой крышкой.
Вот ее и выпили.
Я стала загонять детей домой. Ведь мокрые же – снег во время игрищ попал и за шиворот, и в сапоги. Дети отказывались наотрез. Мокрые, но румяные, они кричали: «Ну еще минуточку-у-у!»
И так все полчаса.
Наконец я проявила строгость и топнула ногой. И через пять минут мы ввалились домой. Голодные, холодные, мокрые.
Я была сосредоточена: у меня «мильон дел». Всех раздеть. Надеть сухое. Мокрое рассортировать: грязное – в стирку, не грязное – в сушку, голодное – на кухню, ужинать.
Плюс я сама носилась вместе с ними, и, если честно, я тоже мокрая и голодная.
Я бегаю по квартире как электровеник: развешиваю шапки и варежки, запускаю стирку, на плите уже разогревается плов – надо помешать, чтоб не пригорел.
Катя в этот момент решает налить в свою любимую бутылочку (с той самой розовой крышкой) воды.
У нас на кухне кулер. Она стала наливать, но не рассчитала и перелила. Дернулась – и вода разлилась вокруг кулера.
– Ой, мам, я разлила, вытри тут, пожалуйста… – зовет растерянно Катя.
– Ага, сейчас, – я мешаю плов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Катя идет вылить из бутылочки лишнюю воду в раковину, но неудачно наклоняет бутылку, вода проливается около раковины.
– Ой, мама, я и тут разлила, прости. Вытри, пожалуйста…
– Ага, сейчас, – я закидываю джинсы сына в стирку, вытащив из карманов ключи и конфеты. Параллельно вытираю воду около кулера.
Теперь Катя идет к кулеру долить разлитое.
Я решаю ей помочь. Наливаю нужное количество, нетерпеливо протягиваю бутылку – на, бери.
Через пару секунд я выпускаю ее из рук, не убедившись, что Катя взяла ее, а Катя отвлеклась на платье и не взяла. Бутылка падает на пол и выливается…
– Ну Катя! – в сердцах восклицаю я. В этом возгласе и осуждение, и раздражение, и усталость.
Мол, сколько можно! Ты за минуту трижды пролила воду! У меня миллион других дел, кроме как ходить за тобой по дому и воду вытирать.
Конец ознакомительного фрагмента.