На эти слова снова не было никакого ответа, а жижа человеческой плоти и постоянно дрожащих метастаз никак не реагировало на мои слова. Когда моя спина окончательно сползла с двери на пол, я быстро встал с холодного пола и отвернулся от некогда невероятно красивой девушки, чтобы, схватившись за дверную ручку, снова заговорить с ней:
— …Меня не будет какое-то время. Думаю, за пару месяцев управлюсь, а уж как выйдет и сам не знаю…
И тут ком в горле окончательно заглушил мою речь, но секунду простояв у закрытой двери, упираясь в неё своим горячим лбом, я собрал все остатки своего небольшого мужества и сказал ей:
— Шучу, конечно, я вернусь с лекарством, которое вернёт тебя к прежней Лизе. А ты… — мой голос задрожал, и одновременно с этим я открыл дверь, и белый противный свет снова ударил мне в глаза. — А ты держись пока. Люблю тебя…
И на этих словах я, вновь не получив ответа, вышел из палаты.
Когда я уже закрывал дверь, был ли это скрип, дождь или визг медицинских аппаратов, но в самый последний момент мой мозг обработал совершенно тихое, еле отличимое: «Подожди», доносившееся из палаты. И будь я собой час назад, то только услышав это вбежал бы обратно в палату и расцеловал бы это чудовище, находящееся там, но теперь вместо этого я с грохотом захлопнул за собой дверь, быстрым шагом направившись к лифту.
Меня зовут Николай Вишнёвский, мне 34 года. И теперь у меня есть цель. «Атлантида».
Глава 2
Прошло уже три дня с того момента, как по весточке из больницы я отправился на другую часть земного шара, чтобы устроиться в одну из археологических корпораций.
Красящий огнями Токио нисколько не манил меня своими заводными игрушками и мило улыбающимися азиатками, так как с каждым днём, проведённым в этой стране я стал всё четче и чётче понимать значение фразы «В гостях хорошо, но дома — лучше!».
Знание японского языка в наше время совершенно не нужно, чтобы свободно разговаривать с большинством людей вокруг — хоть какого-то английского хватало, так что находить филиалы нужных мне корпораций было довольно просто.
За три дня я успел пройтись по пяти корпорациям: «Яблочники», «Панки», «Алое Вера», «Сталкеры» и «Львы».
— Названия у них конечно чудесные… — прошептал я про себя, читая список гильдий, которые ещё записал мне главврач.
Честно говоря, все эти конторы, через которые я прошёл «корпорациями» можно назвать только Львов, которые по совместительству являются второй известнейшей археологической корпорацией СНГ. Но даже там всё было похоже больше на шарашкину избушку, чем на филиал корпорации, которая за год может поднять многомиллиардные артефакты.
В любом случае, пока что ни одна из этих компаний мне не приглянулась. Каждая из них, кроме Львов, преследует исключительно специализированные цели и чаще всего, они это делают для исключительной продажи третьим лицам или корпорациям известнее. Панки и Сталкеры — абсолютно дикие гильдии, что было сразу же видно по тому, что они могли взять меня без каких-либо обсуждений и необходимых пунктов. Впрочем, эти конторы и не дали бы никаких преимуществ, они бы просто позволяли пользоваться их, возьмусь предположить, не самым чистым именем для того, чтобы участвовать во всяких рейдах на острова по типу «Атлантиды»… Ну и словечки у них там.
Яблочники и Алое Вера, в свою очередь, подходят мне по профилю, их основная аудитория — это больницы и частные фармацевты, так что они точно будут участвовать на «Атлантиде». Но их я тоже пропущу, так как по их контракту с лёгкостью замечался пункт, в котором «Археологам запрещается предъявлять права на артефакты после получения их корпорацией». В общем, нельзя будет просто забрать Посох, а проливать слишком много крови я уж точно не хочу.
И наконец, Львы. Эта корпорация, я бы сказал, является чем-то средним между всеми предыдущими, но в тоже время эта контора явно возвышается над ними. Там надо пройти серьёзное собеседование, профиль Львов охватывает все артефакты, которые возможно забрать, и на мой вопрос о пользовании артефактами, миловидна девчушка-менеджер с улыбкой ответила:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})«В зависимости от вашего профессионализма и будущей выгоде корпорации, мы можем даже отдавать археологам часть артефактов».
В общем, этой корпорации стоит доверять меньше всего, ведь именно она, скорее всего, и уничтожает конкурентов куда сильнее.
А в списке корпораций, к сожалению, осталась только одна контора, к которой я сейчас и иду сквозь чёртов токийский трафик, который я без ругани вам никак не назову.
Спустя несколько минут я всё-таки дошёл до высокой многоэтажки, на третьем этаже которой виднелась расписная надпись, на которой красивыми, но излишне красочными буквами была выведена надпись:
«Выход есть».
— Ну… — пробормотал я, заходя внутрь чистейшего офисного здания.
Сначала охранники на входа, как я предполагаю, спросили что мне надо, и с помощью ломанного английского и языка жестов я всё-таки дал им понять, куда мне надо, и меня с горем пополам пропустили в лифт.
— Азиаты такие азиаты.
Лифт несколько секунд поднимался на третий этаж, а по выходу я увидел всё тот же ухоженный офисный коридор с несколькими дверьми, большинство из которых (все кроме одной), были с японскими надписями. Однако одна из дверей, которая выделялась на фоне всех остальных была по совместительству и единственной с русской надписью. «Выход есть» выглядел довольно странно, учитывая, что эта дверь была входная, но нам стоит упустить эту деталь. Хотя я упомяну, что над официальной табличкой с «Выход есть», кто-то к тому же приклеил и японский, и английский варианты написания этой фразы.
Медленно пройдя по коридору, я остановился у этой двери, услышав на другой стороне явные русскоязычные крики:
— Погоди-погоди, Аманда! — кричал высокий мужской голос. — Ещё ведь даже не вечер, да что— Ну хватит, всё ведь нормально идёт.
— Да как нормально?! — немного визгливо пронёсся женский голос. — Уже неделю мы тут торчим и хоть бы хны, никто даже не подошёл! Мэтт, ну ты мне скажи — кто захочет быть в гильдии с имечком «Выход есть»? А вот и ответ, чёрт тебя дери — никто! И терпеть этого я больше не буду.
— Амандочка, н-ну подожди ты, что же сразу терпеть да не терпе-е— Не уходи!
— Мэтт, знаешь что?! Иди-ка ты на–
И в ту же секунду крики приблизились к двери, сквозь которую я подслушивал их ругань, и я отпрял назад, прижавшись к противоположной двери стене.
Тогда из офисной части «Выход есть» и выскочила она.
С выразительными ярко-каштановыми волосами, у неё были бледные зелёные глаза и светло-шоколадный цвет кожи, больше походящий на плотный загар, идеально лежащий на её спортсменском теле.
— На— Э…
По взгляду девушку было довольно понятно, что она ни при каких обстоятельствах не ожидала именно сейчас увидеть в этом пустом коридоре живое существо, а особенно то, которое пришло к ним. Впрочем, можно быть также уверенным, что сейчас ей глубоко плевать на меня, хотя мой видок её конкретно так удивил.
— В общем… К чёрту всё это, я увольняюсь! — выразительно прокричала она, махнув своей кепкой с надписью какой-то незнакомой футбольной команды, и с чемоданом наперевес девушка попёрлась в сторону лифта. Коридор был довольно маленьким, так что на это ей понадобится буквально несколько секунд.
И вслед за девушкой в коридор, а следовательно, прямо ко мне, выскочил невысокий взрослый мужчина с небольшой седой щетиной и длинными волосами. Этот мужчина был одет так, будто бы он только пришёл с курорта: свободная рубашка с цветами на ней, очки на верёвочке, держащиеся на его шее, шорты в линейку и сандалии с носками…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Но чтобы дополнить его образ я добавлю, что выскочил из офиса мужчина совсем не расслабленным: его глаза жадно искали вещь, за которую можно уцепиться в этот критический момент, и по несчастливому стечению обстоятельств этой вещью стал я…
Наши глаза быстро встретились, и я заметил какую-то хитрую искру в них, а вместе с ними и островатую улыбку, которую этот мужик тут же спрятал за волнующимся лицом.