— И снова этот пустой и отрешенный взгляд, — комментирует Илона, склонив на бок голову. Наблюдает за мной, точно я маленькая мышка, не знающая, как пройти лабиринт. — В чем дело? В последнее время ты очень странная.
Пожимаю плечами и натягиваю улыбку:
— Все хорошо.
— А по-моему не очень. Такая милая, но лживая улыбочка у тебя, аж плюнуть хочется. — Немного помолчав, Илона делает шаг ко мне и тихо добавляет: — Врушка. Колись, в чем дело?
— Просто устала за сегодня, а шампанское и вовсе расслабило, — защищаюсь я, отпрянув назад. Что мне стоит сказать ей правду? Меня же никто не убьет за это, верно? Но вместо того, чтобы поделиться с подругой своими мыслями, что не дают мне покоя уже долгое время, нервно хмыкаю и предлагаю вернуться в зал, ведь нас, наверное, уже заждались. — Кстати, твой таинственный Роман не присоединится сегодня к нам? — интересуюсь я, когда мы выходим из дамской комнаты. — Решил проигнорировать день рождения своей девушки? Ох, если бы он только знал, как тебя поедают взглядами мужчины сейчас, мигом прилетел бы.
— Менять тему разговора ты — мастак, — хмыкает Илона. — Милая моя Каролина, тот самый Роман, с которым у меня был роман, переехал в другую страну. А отношения на расстоянии — мне не под силу. Да и желания нет этого делать.
— Серьезно?! — удивляюсь я, потянув её за руку. — И когда ты собиралась сказать мне об этом?
Илона хмыкает:
— Ты придаешь слишком большое значение всем моим романам. Будь проще. Я уже и позабыла об этом парне.
— Проще? Я думала у вас все серьезно! Сколько вы встречались? Месяц? Два?
— Что-то типа того.
– Что-то типа того, — повторяю я, закатив глаза. — И ты так легко относишься к разрыву? Неважно сколько вы были вместе, все равно расставание тяжело дается.
Наверное. В книжках и фильмах, по крайней мере, так.
— Но не мне, милая. — Она игриво подмигивает, обходит меня и кивком зовет в центр зала, где танцуют несколько девушек в сверкающих платьях. — Просто, я еще не встретила того единственного, вот и все.
Илона по-кошачьи улыбается, загадочно опускает глаза, словно является хранительницей сокровенной тайны, а потом вновь глядит на меня мягким, но все же оценивающим взглядом. Как будто пытается удостоверится, под силу ли мне понять и сохранить заветный секрет.
— Пойдем, потанцуем? Красиво, чувственно и горячо. А то тут кривые брёвнышки качаются из стороны в сторону, — предлагает она, кивнув на нескольких девушек, танцующих в зале. — А если захочешь когда-нибудь поговорить со мной — бери бутылку мартини и приезжай.
Я усмехаюсь, поражаясь её умению все обыденное превращать в эротическую игру.
— Эй, милая, ты присоединишься ко мне? Я, конечно, могу сама, но ведь это так скучно, — воркует Илона, игриво подзывая к себе указательным пальцем. Она плавно двигает бедрами в такт музыке, и её облегающее платье нежно ласкает светлую кожу. — Давай же, присоединяйся ко мне!
Уверена, Илона замечает, как за ней с интересом и нескрываемым восхищением наблюдают мужчины за круглым столом. Да будь я одним из них, тоже бы истекала слюной, серьезно!
Эта девушка невероятно целеустремленная и предприимчивая. В свои двадцать семь руководит целым рекламным отделом и продвигает на рынке самые известные компании в городе. Именно с её появлением рекламное агентство, что раньше ютилось на первом этаже пятиэтажного дома и состояло из трех человек, добилось столь колоссальных высот.
Странно, мы знакомы с ней почти десять лет и ни разу за эти годы у меня не возникало желания обсудитьс ней мою личную жизнь. В популярном американском телесериале отношения и секс — главные темы для беседы подружек, а я же готова сквозь землю провалиться, когда только представляю себя на месте одной из них. О её увлечениях я всегда узнаю случайно, а не так, чтобы Илона целенаправленно пригласила меня в кафе и в деталях поведала о знакомстве с новым парнем, от которого теперь она без ума. А я же никогда не предоставляю ей возможности копнуть глубже в наши с Мишей отношения. Хотя, она и не пытается сделать это. Все, что мы позволяем знать другу другу, слишком расплывчато и неконкретно. И от этого я все чаще задаюсь вопросом — а правда ли мы с ней настоящие подруги, что могут поведать друг другу даже самые сокровенные тайны?
* * *
Вижу сбоку дырку. От частой стирки или просто от старости. Эту пижаму, что когда-то была нежно-бирюзового цвета, следовало выбросить еще четыре года назад, когда в свои двадцать один год я, судя по всему, находилась в воображаемом статусе подростка, и носила вещи с глупыми рисунками животных на нижнем белье. Ужас какой! Но меня умиляли курочки и утята на цветных трусах, воздушные белые облака на пижаме с широкими шортами и мордашки котят на топиках, заменяющих мне кружевные бюстгальтеры. Грудь у меня не большая, поэтому надобности в них я особой не видела. Ничего из вышеперечисленного у меня больше нет, кроме этой затертой, растянутой и лишенной цвета пижамы. Да я бы с радостью избавилась от нее хоть сейчас, ведь ящик комода с красивым бельем приходит в дикий ужас, когда я забрасываю в него это убожество. Так и слышу вопли шелка и кружев.
Мне не нравится то, что я вижу в зеркале и, конечно, я не в восторге от того, что делаю. Моя светлая кожа сливается с серо-белой тканью, покрытой катышками, шорты, свисающие почти до самых колен, съедают мои бедра, а майка, растянувшаяся настолько, что в нее запросто поместились бы еще три меня, жадно поедает талию и без того маленькую грудь. В этом одеянии я похожа на плоскую доску, поскольку мое тело как будто напрочь лишено округлых женских прелестей.
Всякий раз, когда выхожу из душа в этой пижаме, надеюсь, что сегодня он поговорит со мной. Скажет, что ему осточертело все это, назовет меня, например, тупорылой идиоткой, не обращающей на него никакого внимания, на что я, безусловно, по-девичьи обижусь, начну истерить и выскажу, наконец, все, что так долго созревало во мне. Мне просто нужен повод и толчок, чтобы решиться на это, ведь сама я так и не найду в себе сил первой сделать этот шаг. Я самая трусливая трусиха из всех трусих на свете.
— И зачем ты её надела?
Как обычно, Миша вальяжно лежит на кровати, обняв мою подушку. Он наблюдает за мной, словно я в сексуальном белье, нарочно кружу перед ним, стараясь соблазнить. Но на самом деле, я всего лишь беру пульт от кондиционера с полки у двери и выставляю оптимальную температуру на всю ночь. Ничего сексуального.
— Правильно делаешь, сейчас будет очень жарко.
Я лишь кисло улыбаюсь. Его тон, предвкушающий горячие постельные утехи, раздражает меня. Глотаю злость и даже обиду на него, за то, что он абсолютно не обращает внимания на мою ленивую физиономию, которая явно намекает на нежелание заниматься сексом.
— Что-то я лишнего выпила. Прям сил нет. А Илона сегодня блистала! Всех с ума свела.
Вручите мне премию за самую худшую отмазку от секса!
— Она как обычно в своем репертуаре. Вряд ли найдется мужик, которому понравится её вульгарное поведение. Поэтому-то у нее и никого нет.
Сажусь на край кровати и тянусь к баночке с кремом для рук.
— А что в её поведении такого вульгарного? По-моему, она ничего предосудительного не совершает.
— Да у нее же на лбу написано: «Трахните меня, хоть кто-нибудь»! — хмыкает Миша, почесав нос. — Честное слово, если бы не знал её так хорошо, то непременно решил, что она…
Поворачиваю к нему голову:
– Что?
– Девушка, которая любит спать со всеми подряд, — снисходительным тоном объясняет он. — Наряд этот уж слишком откровенный, согласись. Знаешь, мне даже стыдно немного было за нее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Ты хотел назвать её по-другому, верно? — изгибаю я бровь. — Ты не прав, Миш. Илона живет так, как ей хочется. Она красивая девушка, ею восхищаются мужчины, что в этом плохого? И ничего подобного у нее на лбу не написано. Глупости говоришь всякие.
— Что, хочешь быть как она?
Да, хотя бы денечек.
— Все люди разные, — улыбаюсь я через силу, — и у каждого своя изюминка. Такой, как Илона, мне никогда не быть.