— А здесь я могу всё — не особо затрачиваясь, — опустив голову, отвечаю, — это тоже не есть хорошо.
— Если нигде нет того самого «идеально», то зачем вынуждать себя выбирать худший из вариантов? — Акира смотрит в мои глаза, и мне нечего ему ответить.
Или я вру сама себе. И уже давно имею ответ, но боюсь — действительно боюсь — его озвучить…
— Тогда… я, наверное, выберу шизофрению, — негромко произношу без особой убежденности.
— Что? Я тебя не расслышал. Тут ветер гудит между домами и шум доносится с площади. Повтори, пожалуйста.
Поднимаю на воина красноречивый взгляд.
Не расслышал он, ага.
— Я не хочу, чтобы ты закалывал себя в сердце, — отвечаю чуть громче, сложив руки на груди, — поэтому пока оставлю свои попытки прикончить это тело.
— Это мудрое решение, — кивает Акира совершенно серьёзно, вызывая у меня непроизвольную улыбку.
Смотрю на него и любуюсь…
А затем беру себя в руки:
— До собрания мне нужно попасть в одно место… как думаешь, в казне найдутся деньги на аренду экипажа до Святилища Богов? — уточняю по-деловому.
— Я думаю, мы можем воспользоваться моей репутацией… в последний раз, — ровно отвечает Акира и выходит на площадь.
Через пару минут я уже мчусь на всех парах в сторону границы, с шальной улыбкой на губах и сердцем, полным тайных надежд. Есть ли смысл в том, что происходит? Права ли я, делая подобный выбор? И не предаю ли я свой собственный мир? На эти вопросы у меня не было ответа. Зато я знала, как закончить бесконечную войну в Сарамнии, и готова была попытаться дать всем местным жителям шанс на развитие. Человек должен иметь шанс на развитие. И, кто знает, возможно какое-то слабое отражение меня когда-нибудь попадёт в то самое поле Фантазии моей реальности и будет выхвачено кем-то из авторов, желающих напомнить всему миру о том, что люди — не тупое стадо, которым так весело управлять. Люди могут удивлять. Люди созданы для того, чтобы искать и находить, а не для того, чтобы застрять в тупике — в который их постоянно пытается загнать история во главе с недалёкими политиками.
Много ли я беру на себя, надеясь подарить этой земле мир и процветание?
Кто его знает.
Но, если я не рискну, то разве я буду иметь право критиковать местные порядки и устои?
Экипаж резко тормозит на границе перед Святилищем, и я тут же выбегаю навстречу странному зданию, способному свести меня с Богами без всяких проводов и интернета.
— Извините, пожалуйста! — врываясь внутрь, произношу с ходу, — У меня всего пара вопросов, и я больше не буду вас трогать! Пожалуйста, ответьте!
— Что ты хочешь знать? — звучит раскатистый бас отовсюду, вынуждая меня инстинктивно вжать голову в плечи.
— Моё тело. Что с ним? Кто в нём? И что этот человек планирует делать в моём мире? — выдаю взволнованным голосом, так же взволнованно глядя по сторонам.
— Разве это важно здесь и сейчас? — оглушает меня ответ Богов.
— Важно. На мне лежит ответственность за наше семейное дело… мой книжный магазин… я не могу оставить его кому-то кто спалит его по неосторожности.
— А если ты спалишь этот мир по неосторожности? — звучит странный вопрос.
— Я буду очень стараться его не спалить, — честно произношу, глядя на свод.
— Та душа тоже будет стараться. Ей нравится в твоём мире. И у неё есть свой путь, который она должна пройти, — отзываются стены.
— Выходит, всё?.. Я остаюсь здесь? А она будет там?.. И это всех устраивает?.. — растерянно спрашиваю, уже не зная, за что ещё зацепиться.
Наверно, Боги уловили неуверенность в моих словах и не стали отвечать на мой вопрос… Да, собственно, ответ мне уже и не требовался.
Я выбрала место жительства не потому, что у меня была тысяча вариантов, и этот — оказался лучшим.
Я сделала свой выбор, потому что вариантов у меня практически не было. Из корявой фантазии и больной реальности я предпочла первую… И пусть мой мир простит меня, но чувствовать себя виноватой я больше не буду — иначе свихнусь через пару недель жизни во дворце. Я должна быть сильной, потому что конкретно от меня в этой реальности зависит слишком многое. А там, в моём родном мире, я могла позволить себе быть слабой — потому что от меня ничего не зависело. И я очень четко это ощущала. Во мне одной там не было силы. А искать единомышленников… что ж, наверное, это тоже выход, но, должно быть, я слишком давно потеряла свои розовые очки, и больше не обманывалась на этот счёт — что люди смогут объединиться и что-то изменить…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Было ли всё это побегом?
Возможно.
Даже не так: скорее всего это и есть трусливый побег в дурную, но сказку. Однако… мой великий воин прав — такого, как он, я на земле не найду. Такой ещё не родился. Мужчина, не желающий видеть, как люди убивают друг друга, и кладущий конец их распрям самым жестоким из способов — дабы те больше не брали в руки оружие. Мужчина, готовый повесить на себя клеймо убийцы — за всех остальных, мужчина, останавливающий конфликты одним своим появлением, мужчина, презирающий себя за то, что он не может поступить иначе, потому что это «иначе» люди не поймут и продолжат играть в свою бесполезную бесконечную войну.
Он идеален для этого мира. И я просто не имею права просить Богов дать ему тело там, в моей реальности. Я не хочу видеть, как его глаза будут медленно наполняться разочарованием… я не хочу видеть, как он будет гаснуть, глядя на тот «настоящий» мир…
Уж лучше тогда вообще ничего не помнить, как Контрад. Но я не готова пожертвовать теми воспоминаниями, которые мы имеем.
— Ну, что ж… тогда я пойду, — негромко произношу, глядя на свод, — благодарю, что выслушали…
Выхожу из Святилища и иду к экипажу. А затем замираю, ощутив внутри нечто странное — словно водоворот энергии, уносящий меня куда-то далеко от этого самого момента…
И я вижу, как я сижу на троне. Как придворные в другой части зала возбужденно переговариваются, бросая на меня взгляды, полные ожидания. Как в этот зал входит Зар и останавливается рядом со мной слева от трона, а затем улыбается мне теплой улыбкой. Как я поворачиваю голову в другую сторону и встречаюсь с ясным взглядом воина. Он сидит рядом на таком же троне и смотрит на меня так, как я всегда мечтала, чтобы на меня смотрели: без страсти или немого обожания, но с четким осознанием правильности своего выбора. С уверенностью в общем будущем. С принятием ответственности за нас. Двоих…
Из моих глаз в реальности вытекает слеза. Слеза радости и счастья.
Это моя персональная сказка.
И кто сказал, что она не имеет права на существование?..
Я хочу быть счастливой.
Как и все мы.
И я хочу верить, что заслуживаю этого счастья…
И я возьму на себя ответственность за всех этих людей, за весь этот мир, за всё, что здесь происходит и будет происходить. Потому что это мой выбор
А какой выбор делаете вы?
Конец.