Три быстрых шага, взмах и первая голова с идеальным срезом взмывает в воздух и словно замирает там. Короткий миг, когда человек может видеть себя отдельно от тела.
Еще шаг. Короткий, скупой взмах и еще одна белая футболка лишается выроста между плеч.
Шаг — взмах. Шаг — взмах.
Они пытались отреагировать, они отходили, отбегали, отпрыгивали.
Но что может сделать черепаха против скоростного автомобиля?
Кровавые капли рисовали на белой брусчатке свою историю. Историю жизни и смерти.
Я, словно учитель с красной пастой, отчитывал нерадивого ученика на белоснежном листе тетради. И писал свои гневные отзывы размашисто, не экономя на площади.
Взмах и новая красная строка легла на белый снег, дымящимся следом запечатлевая чью — то ошибку. И расплату за эту ошибку. Ценою в жизнь.
Кровавые буквы не жалели и не щадили. Рука учителя была безжалостна. Она не прощала ошибки и промахи.
Бесчувственные, безголовые тела в белых футболках обозначали гневный ход учительской мысли. Красные кляксы вытекающей на белоснежное поле крови, только подчеркивали контраст.
Сегодня Система получит урок. За самонадеянность и заносчивость.
Взмах. Это шестой. Шестое предложение расплескалось на брусчатке — бумаге. Шестой Системщик. Один из лучших в нашем регионе не смог исправить ошибки товарищей.
Кол тебе. Единица! Без права пересдачи.
Я оставил его напоследок. Мою ошибку. А ошибки надо исправлять.
Солдатов видел мои действия, он осознавал и старался отбежать в сторону. Но он не успевал. Конечно же.
Взмах.
И гравинож тает в моих руках. А Системщик остается жив и невредим.
Что? Почему?
Я вижу его замах, и уворачиваюсь. Почему он жив? Почему его башка не катится по Красной площади?
Я могу только предположить. Что бы я сделал, зная, что у тебя есть гравинож.
Ну же! Не тяни!
Гравирезонатор. Так как гравитационные воздействия это по сути волны, колебания, гравирезонатор запускает волну в резонанс, гася ее.
Мое время кончилось. Ускорение исчерпало себя. Я вывалился в обычное течение времени.
Мы, я и Солдатов, замерли друг напротив друга.
Вокруг кровавыми каплями лежали шесть обезглавленных трупов.
Толпа охнула. Кто — то закричал от ужаса.
Солдатов мигнул, и исчез.
Уворот. Прямой удар, промах. Броня.
Я лечу на брусчатку кувырком. Левая рука бесчувственной плетью бьется о тело. Мне очень больно.
Системщик абсолютно невидим. Это не моя маскировка, в которой хотя бы угадывались контуры тела. Нет. Полный инвиз.
Уворот, Прямой удар, промах.
В моем боку по самую рукоятку застрял нож. Уворот увел мое тело в сторону, и удар, метивший в сердце, пришелся на левый бок.
Да твою ж мать!
Отскакиваю в сторону, так как показалось что оттуда идет удар, но слышу смех совсем с другой стороны.
Сам ухожу в Маскировку. Распластываюсь по брусчатке, стараясь сбить прицел, и это вроде как помогает. Следующий удар приходится вскользь.
Пока Уворот на перезарядке мои шансы увернутся от невидимки очень малы. И по следам то его уже не отследить — тут налито столько крови, тут так натоптано, что нужно ОЧЕНЬ внимательно следить за брусчаткой, чтобы увидеть что-либо.
Хотя погодите-ка! Вот я дебил!
Активирую Чувство электричества и вываливаюсь из невидимости нарочно подслеповато щуря глаза, словно пытаясь разглядеть невидимку.
Нож в боку вытягивает силы и я понимаю, что скоро потеря крови станет критической.
Вот он. Слева, стой стороны где бесчувственным поленом висит моя рука. Легкие электрические импульсы, что передаст его мозг мышцам, формируют призрак человека, что стараясь не шуметь подбирается ко мне.
Шаг, другой. Он размахивается для удара. Я вижу этот электроимпульс, что значительно сильнее всего предыдущего, и понимаю, что он решил убить меня эти ударом. Наверняка какое то умение.
Изворачиваюсь, с трудом ухожу от стремительной атаки и тут же применяю свою.
Силовой кулак
Попал!
Вижу как молнии хаотично мечутся по поверженному телу. А сам он внезапно становится видимым.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Прямой удар
Пока он в шоке, пытаюсь добить.
Солдатов валится на землю. Пинаю его по дых, отчего тот заходится в попытке вдохнуть. Зажимаю ботинком горло.
И применяю еще одну способность. Незадокументированную.
Чугунное ядро.
Я не просто так выходил сегодня утром на прогулку. Чугунное ядро Царь — пушки весит около двух тонн. И оно отлично помещается в мой пространственный карман.
Голова Солдатова лопается как арбуз под колесом самосвала. Мозги и прочая гадость, что заполняла его голову, расплёскивается по брусчатке.
Ядро, упавшее с высоты полтора метра, оставив приличную вмятину, на месте головы Системщика, медленно покатилось в сторону мавзолея. Так и знал что тут место с небольшим уклоном.
Жирная красная точка в конце гневного учительского эссе.
Урок окончен.
Выдергиваю из бока нож. Отбрасываю ненужную железку в сторону. Кровь в первые секунды толчками вылескивающаяся из открытой раны затихает. Рана затягивается на глазах. Левая рука постепенно начинает обретать чувствительность. Жить буду.
Толпа шумит и бурлит.
В отличие от трибуны.
С расширенными от ужаса глазами, Огородников беззвучно, словно рыба, открывает рот. Внеземной Системщик, казалось потерял интерес к происходящему на площади, и теперь смотрит на АРБИТРа.
А Тридцатьседьмой доволен.
Тридцатьседьмой довольно щурится, словно кот, обожравшийся сметаны и не получивший за это нагоняя.
— Великий Вал победил. Турнир отменяется. — медленно, с ехидцей, произнес он. — Вступление планеты Земля в Общую Систему отменяется. По крайней мере на год. Предлагаю представителям Системы сделать выводы и принять соответствующие меры.
От последних слов у меня похолодело внутри. На меня только что объявили охоту.
АРБИТР снова взмыл в воздух, приземлившись предо мной.
— Сейчас ты полетишь со мной.
Небо завыло. Небо застонало.
Раздирая небеса, сверху почти упал ярко-красный космический корабль. И только последние метры до земли он преодолел плавно и медленно.
Конечно, никаких опор и колес из него не вылезло. Просто завис в паре десятков сантиметров над землей.
Метров тридцать в длину, со стремительными обводами и агрессивными линиями. Выглядит крайне опасным.
Махнув мне рукой, Тридцатьседьмой направился к кораблю. Слегка хромая, от боли отдававшейся в левом боку, я направился следом.
Внутри же было все в светло-зеленых тонах. Недлинный коридор вывел меня в каюту, которая, как я понял была и всем остальным. И центром управления кораблем, и спальней и всем остальным, что там инопланетяне делают на космических кораблях.
Развалившись в кресле, АРБИТР задумчиво смотрел на меня. Он не предложил мне сесть, поэтому я стоял посередине, оглядываясь вокруг. Интересно ведь. Не каждый день бываешь в таких местах. Никаких приборов, иллюминаторов и всего прочего, что бывает на нашей технике. Просто голые стены. Впрочем, я подозреваю, что не все так просто. И стены наверняка могут изменятся. Точно также как выросшее из пола кресло, на котором сейчас развалилось существо.
— Что же с тобой делать? — наконец задумчиво сказал он.
— Понять, пррростить и отпустить, — первое, что пришло в голову брякнул я.
Но, Тридцатьседьмой, казалось, потерял всю веселость.
— Система не даст тебе жизни. Считай твой смертный приговор уже подписан.
— А как насчет внесения нашей планеты в общий каталог? — наконец-то я спросил то, ради чего и затеял всю эту авантюру.
— Неет. Рано. Все же Система первая заявила о правах на вашу планету. А Великий Вал молчит. Значит ты как-то случайно стал их представителем. Я даже не буду спрашивать тебя как. Пространство велико и в нем случается всякое. Путь игры непознан.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— И что же мне тогда делать? — капец облом. Но спорить с существом, чья должность произносится капсом, мне не хотелось.