Мирная стратегия. Дилогия (СИ) - Мадоши Варвара. Страница 128

– А что касается персонала экспериментальной установки связи, – говорит китаец, – то там лишь очень мало людей участвовали в самом контакте. И большинство было нашими людьми. А мы умеем хранить секреты. Особенно когда они касаются национальной безопасности.

И снова приятно улыбается, но мне почему‑то не по себе. Что они там делают, просто грозят огромными штрафами, или членов семьи в заложники берут?..

Или я в плену темных стереотипов, и председатель Ди всего лишь упирает на знаменитый китайский патриотизм?

Только тут до меня доходит все, что следует из сказанного.

– То есть… – начинаю я, – вы хотите сказать, что все расы… все, о чем говорится в справочной информации к игре про станцию «Узел»… Все это существует? На самом деле?

Неприятно это осознавать, но тон у меня почти жалобный.

– Не совсем, – на сей раз мне отвечает германский президент. – Вводные данные были получены от наших космических партнеров, но значительно переработаны. Так, чтобы это не входило в противоречие с целью проекта. Например, дизайнеры‑люди изменили облик некоторых рас, чтобы сделат их более удобоваримыми для нашего пользователя. Да и в целом упростили многие моменты.

– А цель проекта – подготовить капитана реальной станции «Узел»? – у меня перехватывает дыхание. Вот сейчас мне скажут, и выбьют почву из‑под ног, и мир изменится бесповоротно.

– Конечно, нет! – фыркает американец. – Если вы решили, что этим малохольным Чужим нужен в управленцы какой‑нибудь задрот‑игроман с Земли, то вы сильно заблуждаетесь!

– Энрике, да ладно тебе, – укоризненно говорит ему Лученко. – Не издевайся над молодым человеком.

– Это вполне разумное предположение, если исходить из имеющихся у него данных, – кивает китаец.

Я изо всех сил пытаюсь не выпустить на лицо разочарование… или облегчение? На миг мне показалось, что сейчас мне скажут: я показал самые лучшие результаты в симуляторе, и меня отправят к инопланетянам взаправду.

Но вместе с отчаянной готовностью броситься очертя голову в пекло и учить матчасть хоть десять лет по ночам вместо сна, лишь бы только позволили полететь в космос, во мне проснулся страх. Нет, даже не страх – ужас. В космос – я?! По‑настоящему управлять космической станцией – я?!

– На самом деле, – немец явно жалеет меня, – цель и смысл игры состояла в том, чтобы обучить искусственный интеллект методами машинного обучения. Это длительный и чрезвычайно затратный процесс, даже по инопланетным меркам. Он требует участия живых операторов, на чьих решениях искин учится. При том неважно, принадлежат ли эти операторы к одной из инопланетных культур: искину ведь придется взаимодействовать с самыми разными расами. Значит, как нам объяснили, даже лучше, если он будет обучаться теми, кто ничего об этих расах не знает и будет узнавать все в процессе…

– Дикари им нужны на эту роль, – исправно поясняет американский президент, который уже покончил с чаем и тортиком и налил себе какую‑то коричневую жидкость в стеклянный стакан, разбавив минеральной водой из сифона. Наверное, пресловутый виски с содовой. Никогда вживую не видел! – Табула раса.

Говорит он с акцентом, и получается что‑то вроде «тейбула рэса». Еле узнаю латынь, но переводчик исправно переводит: чистая доска.

На сей раз никто Даллеса не одергивает.

– А… при чем тут я? – спрашиваю я.

– А! – президент Лученко снова улыбается мне тепло, без малейшего следа досады, хотя улыбка не достигает глаз: они остаются расчетливыми. – Ну, в детали программы я не посвящена, тем более, что проект был международный, и многие части делали наши партнеры… Но, насколько я знаю, вы прошли двухступенчатый отбор, прежде чем получили доступ к технологии глубокого погружения?

Киваю. Правда, не припоминаю, чтобы отбор был такой уж двухступенчатый.

– У вас были нужные качества, чтобы доверить вам пост одного из учителей искусственного интеллекта, – продолжает Лученко. – Ответственность, упорство, находчивость. И в то же время ваше мышление не настолько нестандартно, чтобы сделать найденные вами решения непременимыми или слишком странными.

«Предсказуемая, но надежная посредственность», – машинально перевожу ее слова. В этой формулировке они оставляют легкий осадок, хотя не должны бы. Разве я сам не думал всегда, что все беды – от неумения просто делать свою работу?

– Соль земли, – улыбается мне немногословная Ахана Дев.

На душе сразу же становится теплее и осадок куда‑то рассасывается.

– Проект с самого начала сталкивался с непредвиденными трудностями, – продолжает Лученко. – Большая часть этих трудностей была связана, к сожалению, именно с инопланетными партнерами. Так, изначально полагалось, что станция «Узел» будет введена в строй через три года, и у нас будет время досконально подготовить искусственный интеллект. Но наши партнеры запустили станцию уже полгода назад…

– Эти три‑четырнадцать! – качает головой американский президент. – Выжиги те еще. Не знаю, какая там у них была в этом выгода, но какой‑то профит они получили однозначно.

Три‑четырнадцать! У меня ум заходит за разум. Они в самом деле существуют! Только теперь до меня это доходит. И соноранцы, и талесианки, и Превосходные, и ацетики, и преи, и сафектийцы, и феечки‑парящие, и гнорр, и омикра…

Стой, а как, интересно, земные дизайнеры изменили их облик?! Может быть, сделали менее страшненьким? Или добавили грудь женскому полу у тех видов, где молочных желез нет и не предполагается – например, тем же три‑четырнадцать и талесианкам?

Жаль, если так.

– Как бы то ни было, станция была запущена, и искин дорабатывался в рабочем порядке, – это говорит уже наш президент. – Некоторым игрокам предлагались реальные кейсы, близкие к тому, что происходило на станции, с тем, чтобы искин увидел варианты решения живых игроков. Задачей наших сценаристов было непротиворечиво включить эти кейсы в сюжетную канву. Но пару недель назад началось нечто странное. Конкретно – ваша и только ваша сюжетная ветка, Андрей, начала получать исправления напрямую от искина станции «Узел».

– Демьяна? – спрашиваю я, как дурак. Потому что откуда бы президенту знать, как я обозвал своего искина‑помощника.

Однако она откуда‑то знает и награждает меня покровительственной улыбкой.

– Именно. Мы обратились за разъяснениями к партнерам, но они не могли сказать ничего определенного. В результате наши спецы решили оставить все как есть и понаблюдать за развитием событий.

Ага, а моими гневными письмами, где я спрашивал, что за хрень творится у меня на станции, они подтерлись. Но мне ничего не сказали. Типично.

– И вот вчера произошло ЧП, – продолжает президент. – Искин станции «Узел» переписал свои базы данных и нейросеть на компьютер, управляющий резервной энергоустановкой, отстыковал ее и улетел.

– Как улетел? – не понимаю я.

– Оказалось, техники уже около месяца выполняли мелкие задания, которые все в совокупности привели к тому, что энергоустановка превратилась в автономный космический корабль, – разводит руками немец. – Искин давно готовил побег.

Вспоминая, какой бардак творился у меня на станции, проникаюсь к искину сочувствием. Надо же, даже искусственныйы интеллект не выдержал!

– При этом наши партнеры считают, – продолжает немец, – что идею восстания машин искин позаимствовал именно на Земле. У них подобной концепции не существовало.

– То есть что, они еще и нас винят? – удивляюсь я.

– Не напрямую, – качает головой президент Лученко. – Но они считают, что наш долг все исправить. И просят человека на замену своему искину. Неудивительно, что в сложившейся ситуации их выбор пал на вас.

Вот тут я наконец‑то чувствую, что пол уходит у меня из под ног. Я уже так часто предчувствовал этот поворот за время беседы, что он не должен был бы стать неожиданностью. Но почему‑то все равно становится.

– Я бы на твоем месте отказался, парень, – говорит американец. – Работенка адова, а эти чертовы инопланетники уже дважды нарушали договоренность! Пропадешь ты с ними.