Она закрыла глаза и улыбнулась. Вечность. Едва ли это можно назвать обещанием. Но это было по-своему прекрасно. Это то, что они должны были пообещать друг другу много лет назад. То, что они были сейчас здесь…были готовы дать такие обещания, было благословением. Это была не помолвка, никакого кольца…они не были к этому готовы. Но все же…обещание работать над их отношениями вместе, быть вместе, и любить вместе. Лучшее обещание, о котором она могла мечтать.
Его руки поднялись к ее волосам, в то время как их поцелуй становился горячее. Словно их захлестнули услышанные обещания. Они откинулись на одеяло на песчаной дюне, на которой все когда-то началось, после чего потребовалось прилично подождать, чтобы воссоединиться друг с другом. Их одежда отлетела в сторону. Их руки и губы сгорали от желания. Она гладила его, умоляя, желая его. Они были едины, он вошел в нее, словно они были созданы для этого. Он действовал медленно, мучительно медленно. Отстраняясь, чтобы любоваться ею, когда он начал двигаться в ней.
— Прошу, — взмолилась она, желая большего, гораздо большего.
Он был доволен услышать ее мольбу, и все равно не торопился. Доставляя ей удовольствие так, как до сегодня она даже представить себе не могла. Ведь их обещания усиливали этот момент все больше и больше. Ее сердце выскакивало из груди, и разрядка была так близко. Она практически могла протянуть руку и поймать ее.
Затем они достигли этой точки вместе. Углубляясь и выныривая обратно из песка. Ощущая это совершенно по-новому благодаря силе своих обещаний.
Тогда она уже понимала, что некоторые обещания будет выполнить сложнее, чем другие. Их проблемы не растворятся в воздухе в одно мгновение. Но были и те, которые сдержать было очень просто. Проще простого.
Например, любить его вечно.
Она со вздохом откинулась на песок и пристально посмотрела в его красивые глаза.
О да, она запросто могла сдержать это обещание.
Эпилог
Шесть месяцев спустя
Саванна ворвалась в приемную.
— Что-нибудь слышно? Мой племянник уже здесь?
Лукас вбежал в зал следом за ней.
— Новости?
Мама Саванны, Мэрилин, спокойно покачала головой.
— Пока ничего.
— Могли бы нам написать, — сказала Андреа из-за угла, где она сидела над затертым любовным романом.
— Мы написали. Никто не ответил, — сказал Лукас.
Он скинул свой бушлат, стряхивая с плеч снег.
— Сотовая связь – дерьмо, — ответил Клэй.
Он стоял у противоположной стены от Андреа, со скучающим выражением лица.
— Мы здесь целый день. Джиджи будет злиться, если я ей не отвечу.
— Клэй Александр, — раздраженно произнесла Мэрилин. — Можно не выражаться?
Клэй улыбнулся, как Чеширский кот.
— Конечно, мама.
— О, Господи, мы все знаем эту улыбку, — сказала Саванна, передавая свою курточку Лукасу. — Теперь в течение следующего часа он только и будет, что демонстрировать свой французский, просто чтобы позлить тебя.
— Я его родила. Думаешь, я этого не знаю.
Ее отец, Джефф, рассмеялся.
— Это похоже на нашего сына. — Он притянул Саванну к себе, чтобы обнять. — Рад тебя видеть, дорогая.
— Я тоже.
Он подошел пожать руку Лукасу, когда Саванна присела между своей мамой и Андреа.
— А если серьезно, от Брейди никаких известий?
— К сожалению, нет, — ответила Мэрилин.
— И ребенку придется родиться в метель, — с улыбкой сказала она.
— По крайней мере, это выходные, и я в городе. Мне бы было очень жаль, пропустить такое, — сказал Лукас, подходя к Клэйю, чтобы пожать ему руку.
— Чудо, что роды вообще идут в срок, — согласилась Андреа.
— Похоже, он весь в Брейди, — с сарказмом произнес Клэй.
— Пунктуальный? — подразнила Саванна.
Клэй приподнял бровь.
— Паинька.
— Завидуешь?
Он рассмеялся.
— Каждой семье нужна черная овца.
— О, смотрите, ты наконец-то признал свое место.
— Вы двое, — закатив глаза, произнесла Мэрилин. — Джефф, скажи что-нибудь.
— Пусть спорят. Это интереснее, чем сидеть в полном молчании, — сказал Джефф.
Лукас фыркнул.
— И это было по-доброму. Я видел, на что бывает способен Клэй.
Саванна вздернула брови, посмотрев на него.
— И ты думаешь, Клэй бы победил в этой схватке?
— О, нет. Теперь ты в немилости, — толкая его в плечо, сказал Клэй.
Лукас просто усмехнулся.
— Мы все знаем твою напористость. Но Клэй настоящий мерзавец.
— Правда, — сказала Андреа.
Клэй пожал плечами.
— Я не обижаюсь.
Ее мать выглядела так, будто собиралась снова что-то сказать, но тут наконец-то открылись двери. Все подскочили на ноги, когда в дверном проеме появился Брейди. Он выглядел сонным, но в приподнятом настроении. Его эмоции были написаны у него на лбу, и лицо озаряла улыбка.
— У нас мальчик! — произнес Брейди. — Брейди Джефферсон Максвелл IV. Мы зовем его Джефферсон.
Все радостно запрыгали. По залу прокатилась волна поздравлений. Потом объятия. Ее мать расплакалась.
— Наш первый внук, — снова и снова она повторяла мужу.
Он обнял ее и прижал к себе.
— Когда мы можем увидеть его? — спросила Саванна.
— Сейчас, — с улыбкой ответил Брейди. — Мы провели некоторое время вместе. Они только что перевели его с Лиз в палату. Они сказали, что теперь все могут прийти и посмотреть на него.
Они вместе прошли по коридору через родильное отделение Мемориальной больницы Сибли в центре Вашингтона. Когда они вошли в отдельную палату, обустроенную для Лиз, Лукас взял ее за руку. Его лицо тоже излучало радость. Радость за новорожденного в их жизни. Радость за то, что они дожили до этого момента. Радость за кольцо на ее пальце, которое свидетельствовало о том, что он наконец-то стал частью ее семьи.
Он рассеянно крутил кольцо на ее пальце. Он часто так делал. И ей это нравилось.
В тот день, когда он сделал ей предложение, он взял ее с собой в Шарлотт, когда у него там была игра. Затем, они вернулись в Чапел-Хилл. В то время, когда вся ее семья собралась в доме, где они вместе выросли, Лукас вывел ее на веранду. Они сидели на качелях, прижавшись друг к другу от холода. Затем он встал на одно колено и попросил ее стать его женой.
— Да, — все, что она ответила ему.
И это была похоже на еще одно обещание.
Настоящее обещание, о котором они говорили несколько месяцев назад. Шесть недель, шесть месяцев, шесть лет…не имело значения, сколько времени потребовалось, чтобы добраться до этого момента. Единственное, что было важно, так это то, что они были вместе, и они сдержали свои обещания.
Она последовала за ним в палату, и увидела уставшую Лиз, прижимавшую к груди крошечный сверток. Ее щеки покраснели, волосы были растрепаны, и на ней все еще была больничная одежда – но она выглядела такой красивой, какой Саванна ее еще никогда не видела. Она просто светилась, держа на руках своего сына.
Наклонившись над Лиз, чтобы взглянуть на Джефферсона, Мэрилин снова расплакалась.
— Боже мой, самый ценный дар свыше.
— Хотите его подержать? — спросила Лиз.
Мэрилин кивнула.
— Да, очень.
Лиз искусно передала Джефферсона в руки Мэрилин, а потом они все уставились на маленького ребенка.
Лиз рассмеялась, нарушая очарование моментом.
— Думаю, мне нужно принять душ.
Брейди хихикнул.
— Это справедливо.
Саванна сидела в кругу своей семьи, когда Лиз ушла в душ. Джефферсона передавали из рук в руки. Словно горячую картошку. И когда он оказался в ее руках, она держала его как можно нежнее. Он вроде бы не возражал. Плотно спеленутый, он едва двигался. Он просто спал, не обращая внимания на большой мир вокруг него. Просто новенький и свеженький, готовый ко всему.
Она подняла глаза, когда Лиз наконец-то вернулась в чистой одежде, с влажными поднятыми вверх волосами. Саванна поднялась, и передала Джефферсона его матери.