Лаки вздохнул и смущенно сказал:
— Я теперь тоже поступил на службу к некромантам.
— Так вы послушник ордена? — улыбнулся Найрис.
— Вольный рыцарь на службе, — сказал Лаки. — У меня ведь уже было рыцарское звание. Но в общем-то, это одно и то же, я полагаю.
— Рыцарь ордена Мертвых, как возвышенно, — Найрис полуприкрыл глаза. — Жаль, в наше время не носят доспехов. Доспехи, покрытые серебром и пламенеющий меч в руках, вы словно родились для этого.
Лаки облегченно засмеялся — его возлюбленный не был предубежден против некромантов — и, придвинувшись, поцеловал его в уста:
— А вы, мой лорд, хотели бы связать свою судьбу с некромантом? Хотели бы стать моим мужем и принадлежать мне душой и телом, так же, как и я вам?
— Да, — просто ответил Найрис и обнял его, притягивая к себе.
***
Креван с трудом приподнялся на постели, стараясь не потревожить горящую от трости задницу. Четвертый день его заточения был на исходе, возможно, завтра владыка дозволит ему покинуть закрытый чертог. С тех пор, как Найрис злонравно наставил владыке рога, Кревана всегда запирали в эти дни, как будто и он мог поступить также.
Зато владыка проводил почти все это время рядом с ним, лишь иногда уходя в лабораторию. “Проведать нашего дорогого Эрина”, — говорил владыка и целовал его в губы. Эрин, юный и не очень знатный омега, стал их новым супругом спустя год после смерти Найриса, и родители его даже не интересовались, от чего же скончался прежний второй лорд. Эрин так быстро оказался беременным, после первой же течки, и больше Креван не видел его, хоть и догадывался, где тот проводит свои последние дни. Интересно, поместил ли его владыка в колбу или на столе маринует, как когда-то Найриса?
Креван дохромал до столика на тонких витых ножках и взял в руки кубок. Нет, в этот раз он не станет… Повинуясь какому-то безумному порыву, он выплеснул зелье в окно, с трудом просунув руку с кубком сквозь решетку. Пусть ребенок владыки сдохнет во чреве второго лорда, а Креван родит ему наследника. Он прыгнул в постель, прижимая к груди пустой кубок, и стал ждать.
Вскоре владыка вернулся в опочивальню, и взгляд его был необычайно мягок:
— Можешь оставаться в постели.
Наверное, эксперимент с Эрином проходил так, как надо.
— Благодарю, господин мой, — Креван сполз по подушкам, выпустив кубок из рук.
— Ты принял все?
Когда-то Креван считал, что владыка видит любую ложь, но после истории с изменой Найриса убедился, что это не так. Многое доступно видеть магу-альфе, но только не злонравный омежий обман.
— Да, господин, — улыбнулся Креван. Когда владыка узнает о ребенке, наверняка разозлится сперва и накажет его. Но потом непременно обрадуется.
Тот строго посмотрел на него, заключая в объятия и больно сжимая выпоротую задницу:
— Уясни себе, маг хаоса никогда не станет владыкой земель белых драконов. Я объяснял тебе тысячу раз.
— А если бы зелье вдруг не подействовало? — игриво спросил Креван и вскрикнул, до того сильно владыка сдавил его.
— Эти последствия можно устранить в любой момент, мой мальчик. Ты же знаешь.
Вот значит как…
— Да, владыка, я просто так спросил.
Позже Кревану казалось, что именно в тот момент он все решил. Или же когда почувствовал присутствие ребенка в себе? Креван впервые покидал замок без разрешения, содрогаясь от задуманного им. Если бы владыка меньше верил ему, если бы запирал, как всех остальных своих мужей…
***
— Так значит, милорд, господин ваш впал в ересь, — Его святейшество развернул свитки.
— Да, — Креван печально вздохнул. — Господин мой, владыка Белого замка, почитает себя выше творца нашего и желает в гордыне своей превзойти его замыслы.
Великий инквизитор пошевелил бровями, и Креван поспешно продолжил:
— Я не мог допустить, вы же понимаете. В свитках запечатлен ритуал, полный отвратительной ереси… Перенос альфьей магии через омежью утробу… Если вы поспешите, то застанете в Белом замке и другие доказательства, столь ужасные и отвратительные…
— Понимаю, — Его святейшество поднялся и зашел ему за спину. В тесном кресле было не повернуться, и Кревану так и приходилось сидеть, неловко задрав голову. — А ведь вы, должно быть, в ожидании?
Креван вздрогнул — неужели заметно… Срок еще очень маленький, даже владыка ничего не понял. Вот спустя месяц любой сильный маг легко бы увидел формирующиеся магические потоки в его теле. Он постарался изобразить смущение:
— Я не уверен точно, но, вероятно, да.
— Как интересно.
— А вы можете определить, кто родится?
— Альфа, маг хаоса, вы же сами принадлежите этой стихии, — пожал плечами Его святейшество. — Все очевидно.
— Ну, это только вы видите, — Креван опустил глаза и улыбнулся. — Больше никто не заметил.
— Мне очевидно также, что у владыки Белого холма нет близких родственников, братьев или племянников-альф, а даже такой достойный омега, как вы, милорд, не сможет обойтись без поддержки.
— Да-да, нужен регент-альфа, пока мой сын не достигнет совершеннолетия. Если владыку арестуют, конечно, и если процесс закончится, как… ну, как обычно они у вас заканчиваются.
— Непременно арестуют, — шепнул инквизитор ему в ухо. — Можете не сомневаться, милорд. Это не первая жалоба на владыку Даркаена, но впервые доказательства его вины столь весомы. Вы оказали Святой Инквизиции неоценимую услугу.
— Могу я просить вашего покровительства?
— Безусловно, — Его святейшество накрыл его руку своей. — Думаю, вам безопаснее не возвращаться в Белый замок до завершения процесса. Я мог бы предложить вам достойное убежище, если вы пожелаете, конечно.
— Пожелаю… — Креван закрыл глаза, не отнимая руки.
Вот и все. Он сидел так целую вечность, а слезы текли и текли из его глаз, пока Его святейшество не утер их и не напоил его сладковатым разбавленным вином.
***
Костяной дракон, выращенный Лаки с таким трудом и любовью, разваливался. Он был ранен еще над Гнилостными болотами, когда восточные варвары попали в него разъедающей плесенью. Тогда Лаки почти вылечил его, но в последнем бою ему оторвали крыло и повредили центральный управляющий контур.
— Смотри, Грим, красиво, да? — сказал Лаки, кружась над горой.
Магическое создание повернуло к нему морду, и Лаки снова показалось, что костяной дракон смотрит на него печально и понимающе. Как будто они могли чувствовать печаль и понимать что-либо, кроме боевых команд.
Лаки приземлился на плоскую верхушку горы и снял с дракона сумки и оружие. Поднял руки, творя восстанавливающие заклятия. Это скрепит дракона на месяц-другой, если тот не попадется врагам.
— Лети куда хочешь, Грим.
Дракон снова посмотрел на него своими красными глазами, а потом взвился в воздух и полетел, кажется, прямо на солнце. Лаки долго глядел ему вслед, пока темная точка, в которую он превратился, не растаяла далеко на севере. Костяные драконы всегда улетали умирать на север, в земли истинных драконов, как будто имели к ним какое-то отношение.
Лаки запаковал сумки в заплечный рюкзак, прицепил оружие к поясу и тоже прыгнул с горы. Совсем недавно он научился превращаться в зловещий черный дым и лететь к цели с бешеной скоростью, гораздо быстрее, чем на костяном драконе. Впрочем, драконы ведь предназначались только для битв… Когда-нибудь он научился бы обращать в дым и Грима, как наставник. Они с Гримом были бы так великолепны, появляясь из черных клубов прямо посреди сражения.
“Выращу нового дракона и назову его тоже Гримом”, подумал Лаки, с эффектным грохотом материализуясь уже во дворе своего дома.