— Держи, — Руперт протянул Ильхо сосуд, и мальчик бережно принял его.
— Голубая… — произнес он завороженно, разглядывая свое сокровище.
— А какой ты ждал?
Ильхо покачал головой и отступил к сундуку.
Руперт наконец-то мог отчалить на землю.
Сегодня Химера бросила якорь над садом, и корзина опустилась на ровную поляну в окружении отцветших деревьев. Набежали облака, и, несмотря на белый день, на острове было сумрачно.
Первое, что он увидел по дороге из сада к замку, были четыре могилы: три с захоронениями и одна пустая. В изголовье одной могилы была воткнута доска, как та, на которой катался Ильхо, — еще давно Руперт видел, как мальчик учится стоять на этой штуковине.
На второй могиле лежали свежие цветы.
Другая находилась поодаль.
А четвертая… Четвертая, пустая, вызывала тревогу.
Тем не менее, Руперт пошел дальше. В замке было тихо, царил дух запустения, навевая мысли скорее о развалинах, нежели о доме. Минуя холл, он не мог не заметить, как шуршат мелкие камушки под подошвами сапог.
Предполагая очевидное, он поднялся в башню и остановился перед запертой дверью. Руперт постучал, но никто не ответил.
— Я знаю, что ты там. Нужно поговорить!
Тишина.
— Твой сын у меня на Химере.
Но и это не заставило хозяина показаться. Руперт выждал десять минут, раздумывая, стоит ли его беспокойство выломанной двери. Сам-то он, конечно, не смог был ее вынести, но вот силач Гуз по этой части был просто мастер.
Все же Руперт, поразмыслив и поскребясь в дерево, решил, что иногда друзьям требуется чуть больше пространства и времени на обдумывание сложных жизненных ситуаций. Тогда он поставил ларец перед дверью и отступил.
— Я оставляю искры.
Утвердившись в своем решении, Руперт развернулся и принялся спускаться. Но когда он миновал ступеней двадцать, наверху раздался стук, с которым закрылась дверь. Он поспешил наверх и увидел, что сундука уже нет, а на его месте лежит тугой свиток. Тот не был запечатан, и Руперт позволил себе ознакомиться с содержанием.
Бумага хранила подробнейшие записи, а где-то даже наглядные зарисовки — все, что связано с процессом изготовления «изделия», работы с его сознанием, а также хранением и помещением искры в тело. Все было написано ровным мелким почерком, но в спешке: с помарками и редкими кляксами.
Когда-то давно, когда Герцог только отправился в изгнание, Руперт доставил ему нечто похожее — тоже свиток, но содержание его было недоступно его, Руперта, пониманию. Они уже тогда были хорошими приятелями, чья приязнь все крепла со времен работы над Химерой еще на материке, когда Руперт искал человека, которому мог бы, без опасения покушения на свое сокровище, предъявить добытые кровью солнечные паруса. И вот он явился к своему приятелю и привез в подарок артефакт. Свиток же оказался трактатом, составленным Магистром Вороном, — ну и не удивительно, что тот хранился у бабули. Он убедился, что она не врала насчет того, что знала одного Ворона лично.
Трактат же содержал подробную, но никому не ясную информацию об Облаках творения. Сведения эти Руперту показались бесполезны, а вот сам Герцог говорил о своем открытии с дрожью в голосе, выражая как сильнейшее волнение, так и тревогу. Ведь он нашел кое-что получше живого человеческого сердца. Так и начались его, Руперта, бесконечные экспедиции.
Расшифровав же трактат, Герцог уничтожил свиток. Бумага не должна была хранить ни капли ценной информации.
А теперь он все же предал часть своих знаний огласке.
Поднявшись на борт, Руперт первым же делом после того, как отдал приказ об отбытии, вручил свиток Ильхо. Тот сидел на сундуке, держа в руках раскрытую книжку, и отрешенно смотрел вдаль.
— От отца.
Мальчик без капли изумления принял свиток, но не стал разворачивать, а просто спрятал во внутренний карман плаща.
— Нам нужно будет обсудить пункт твоего назначения. Я могу предложить одно место, где ты сможешь в безопасности и относительном спокойствии собраться с мыслями и решить, что тебе делать дальше. Сады Ойгю, я доверяю их барону… Что это у тебя? — Руперт якобы заинтересовался его книжонкой, чтобы расшевелить. — Это единственная личная вещь, которую ты прихватил с острова, да?
Ильхо словно очнулся. Он поднялся, сунул ему в руки книжку, раскрытую на последних страницах, а сам отошел к фальшборту и устало оперся ладонями о планширь.
Руперт недоуменно изучал иллюстрацию, сопутствующую, как он понял по слогу, старой сказке: это была русалка, замершая в неподвижности в толще синей воды, в окружении медуз. Ее каштановые волосы парили вокруг головы и зеленые глаза хитро смеялись.
— Что ты хотел мне показать?
— Эта русалка, — проговорил Ильхо. — Её звали Этерия.
С минуту Руперт пытался вникнуть в тайный смысл его слов. Сундук, искра, Герцог, русалка.
Ах, это!..
Он закрыл книжку и аккуратно положил на крышку сундука, а сам стал рядом с Ильхо.
— Эта шкура на твоих плечах — чья она?
— Одной твари, объявившейся на острове.
Хорошее начало истории.
— Она выглядит весьма необычно. Тебе следует изучить ее свойства.
Множество дел на Химере требовали присутствия капитана. Например, необходимо было отмерить порцию «убийцы желания» для кока. Руперт готов был идти на многие риски, набирая команду из мужчин, а личную гвардию — из женщин, но в их список не входили любовные страсти.
Он с сожалением оставил мальчика, пообещав, что позже, вечером, они посидят и обстоятельно все обсудят.
Но сколько бы Руперт ни появлялся в виду того места, где оставил его, он каждый раз видел Ильхо стоящим на прежнем месте и глядящим туда, где скрылся уже за пеленой облаков Коралловый остров.