А кто претендент на руку и сердце Забавы? Трубочист (хорошо ещё, что не дурак) Иванушка – человек, судя по его профессии, не имеющий никакого отношения ни к судостроению, ни к воздухоплаванию, что не может не натолкнуть на подозрение, что сюжет мультфильма был позаимствован из современной бизнес-среды. Поскольку в «подрядчиках» у трубочиста Иванушки, как нередко случается в нашей действительности, каким-то невероятным образом оказалась такая странная личность, как Водяной, живущий в окружении «подружек – пиявок, да лягушек», не имеющий мозгов («внутри меня – водица»), который вдобавок никогда в жизни не покидал пределов своего болота. Тем не менее, именно Водяной получает «подряд» на строительство Летучего корабля.
Апофеоз этой странной истории, по которой в Москве недавно поставили даже мюзикл, – единение двух сердец под романтическую песню, где присутствует столько желанных для девичьего слуха слов – любовь, свобода и полет, – и уже как-то не до смысла, только до сопереживаний. Но именно сопереживания, а не смысл, нередко оставляют глубокий след в девичьем сердце. Порой, на долгие годы.
Пройдет шесть лет и Даша, всегда мечтавшая о своем доме, где рядом с ней жили бы собачка, кошечка и хомячок, о которых она давно мечтает и которым давно придумала даже собственные имена, вдруг заявит, что когда вырастет, купит себе яхту с бассейном. На этой яхте она и станет жить и путешествовать по разным странам. С кем, Дарья не уточнила, хотя мне известно имя этого счастливчика…
Ну, чем не Летучий корабль, спустя годы воскрешенный в сознании? Здесь тебе и любовь, и свобода, и бесконечный полет под парусами в штормящем море…
«Давай кашлять по очереди»
В декабре мы с женой собрались в санаторий и перед отлетом навестили Дашеньку, которая опять приболела.
– Можно я тебя в щечку поцелую?
– У меня температурка, ты можешь заразиться.
Это был скорее предлог, чем причина. А когда мы вернулись из санатория, Даша уже болела всерьез. Когда мы пришли к ней в гости, малышка, что бывало с ней редко, полулежала у Оксаны на коленях и почти не реагировала на окружающих. Ни один из подарков – красивое платьице, тунику, модную вязаную шапочку и милые маленькие перчатки (во времена нашей молодости в стране не существовало такого разнообразия детских вещей, которые как магнитом притягивают всегда, стоит зайти в магазин детской одежды), ее почти не заинтересовал. Наша малышка хрипло кашляла, почти не спала по ночам, и ей, конечно же, было не до подарков.
Оксана рассказала, что ночью, когда температура у Даши скакнула под сорок, даже пришлось вызывать скорую помощь. Когда врач, сделав ей укол, собрался уходить, Дарья спросила: «Мама, а можно я поцелую доктора?» Доктор, конечно, был польщен, и Даша уже в прихожей все-таки послала врачу воздушный поцелуй. Наверное, после укола она сразу почувствовала небольшое облегчение и испытала естественное чувство благодарности к своему спасителю.
В первые годы жизни Дарья довольно часто простывала, но как бы ни страдала от кашля или насморка, стойко переносила свои недуги. Помню, когда я спрашивал по телефону, как она себя чувствует, Даша всегда отвечала: «Нормально!», несмотря на температуру. Видимо наличие температуры она не считала для себя отягчающим обстоятельством, ради которого стоило менять привычный уклад жизни и отказываться от игр. Но когда частота недомоганий за короткий период времени начала зашкаливать, медицинский фактор стал оказывать своё влияние и на характер её игр.
Когда мы с женой пришли навестить её, к ней заглянула участковый врач. Едва увидев доктора в дверях, Даша тут же сбегала на кухню, нашла чистую тарелочку, чайную ложечку и положила на стул перед врачом. А потом, встав перед ней, без напоминаний задрала футболку, оголив грудь.
– Ну, прямо ангел, а не ребенок, – сказала доктор.
После ухода доктора Даша сразу же взялась за лечение своих «зверей», а когда вернулся с работы Кирилл, – за отца. С игрушечными больными было не так интересно, молчаливые «звери» не реагировали на исцеляющие процедуры юного Айболита. Другое дело – отец, который мгновенно выздоравливал, стоило «доктору» заглянуть ему в рот и послушать сердце. Однажды, растроганный заботой «доктора» Кирилл приобнял дочурку и ласково похлопал её по попе.
– Папа, так нельзя, я же доктор, – смутилась Даша.
Вот и пойми этих женщин: то «можно я поцелую доктора», то не гладь меня по попе. Ведь ласку отца тоже можно было расценить, как благодарность за «лечение». Но, видимо, Дарья уже начинает понимать разницу между вполне объяснимыми поцелуями от благодарного «пациента» и явно непристойными заигрываниями «больных» с «медицинским персоналом».
Но как ни бодрилась наша малышка, чувствовалось, ей пока далеко до полного выздоровления. И самое ужасное, что мы были не в состоянии ускорить его. Даже при помощи «шаманства».
– Даша, – обратился я к внучке, – я сейчас пойду домой и все твои болезни заберу с собой, чтобы выбросить их на помойку.
Перспективой волшебного выздоровления наш народ, особенно его женскую половину, трудно оставить равнодушной. Заинтересовала она и Дарью. Малышка послушно улеглась на живот, и я начал поглаживать её по спине, приговаривая: «Уходите, болезни от Даши, уходите…» Так когда-то я «прогонял» болезни у маленького Васеньки – нашего первого внука. И он так же, как и Даша, замирал, очевидно, веря в эти минуты в эффективность моего колдовства.
На другой день Людмила сделала настой шиповника и боярышника в большом китайском термосе и, прихватив по пути в супермаркете пару бутылок клюквенного сока, я направился навестить нашу больную. Но, к своему удивлению, застал Дашутку, в соответствии с рекомендациями врача, в спортивной форме – трусиках и носочках. И только измученный взгляд, и временами клокочущий кашель выдавал ее состояние.
– Дедушка, давай играть на полу, – Даша слезает с дивана, занятого игрушками, и привычно хлопает ладошкой по ковру, мол, присоединяйся. И когда я послушно располагаюсь рядом, интересуется: «А тебе не больно?» Чтобы так спросить, надо было осознать мой уже далеко не юный возраст и сообразить, что играть на полу дедушке, наверное, не очень-то комфортно. Под словом «больно» она подразумевала «удобно», но слово «удобно» для неё еще незнакомо и она спросила так, как спросила, и только за этот вопрос я готов был её расцеловать.
– Ты будешь одевать гусеницу? – спрашивает Дашечка. Я не сразу догадываюсь, о чем идет речь, пока малышка не вытаскивает из вороха своих игрушек уже знакомую мне игру. Это деревянная доска с нарисованной на ней большой гусеницей, все тело которой испещряют вырезы, предназначенные для деревянных вставок с обозначением букв русского алфавита. Мы собирали гусеницу и раньше, но я никогда не слышал этого выражения – «одевать гусеницу».
Пока мы подбираем разные буквы, я на каждую из них пытаюсь услышать от Дарьи знакомые ей слова и всякий раз слышу один и тот же ответ: «Не зняю». Это «не зняю» звучит на протяжении всей игры, пока мы не доходим до буквы «п».
– Даша, а какое слово начинается с буквы «п»?
– Папа, – неожиданно отвечает Дарья.
– Прорвало, – говорит Оксана, которая, сидя рядом за компьютером, прислушивается к нашим диалогам. Хотя, когда мы «проходили» букву «м», Даша про маму почему-то не вспомнила.
– Молодец, – я беру Дашу на руки, и она вдруг закашливается. А следом за ней и я, во мне тоже ещё «сидел» бронхит, которым я обзавелся в санатории.
– Дедушка, давай кашлять по очереди, – строго предлагает внучка, которой не понравился наш необычный «дуэт». Возможно, она полагала, что коль скоро в доме один по-настоящему больной, и это Даша, то когда она кашляет, всем остальным этого делать не стоит, а то получается, что её вроде как передразнивают. А это, по меньшей мере, неуместно.
Перед уходом домой я снова «снимал» с Дарьюшки болезни, намереваясь «выбросить» их на помойку. А на следующий день мы с Людмилой сами слегли с простудой. Очередная волна болезни, которой, казалось, мы уже сполна переболели в санатории, накрыла нас с головой.