Когда ЕГО увидели в коридоре, Даррелл постарался отпрыгнуть как можно дальше. Верхний Страж Духа. Глаза - космос, вокруг него пустота, а каждый шаг искривляет пространство, корежа все вокруг. Стражи, что стояли у дверей, даже не помыслили его задерживать - животный и неконтролируемый страх заставил тело спасать самого себя и плевать на клятвы, на то, что за дверью их вожак. Ничто не могло заставить зверя остаться на месте, когда неминуемая опасность, валом прет на тебя.
Страж подошел к дверям, даже не касаясь их, прошел сквозь искривление. Тишина оглушила, ибо от него веяло гулом потустороннего, мощи невероятной и ярости осязаемой. Даррелл, не будет это стыдом, реально наделал в штаны и сполз по стеночке, стуча зубами, не контролируя слепой страх, первозданный, первородный, тот самый что заставлял людей идти по пути прогресса, ибо внешний мир свиреп и жесток. Стражи, что хранили покои, мочеиспусканием не пострадали, но сжавшись в клубки, поскуливая как побитые псы, дрожали всем телом и сознание их было выключено. Так влияет Верхний Страж Духа на все живое и сущее, когда применяет силу Храма, когда приходит отдать приказ императору, владельцу правящего ключа.
За дверью было тихо, несколько минут, после чего послышалось приглушенное здесь, и практически фальцет там:
- Да ебись ты конем, старый выблядок! Насрать мне на тебя и твой Храм!!! С меня спросить пришел? А сам что, только почуял, да?.. ВОН ИЗ МОЕГО ДОМА!!! Насрать мне на тебя и твои силы! У меня жизнь пропала! Срал я на тебя, тля! Убирайся отсюда!
Двери были выбиты пинком. Полностью невменяемый император, за руку вцепившись в Стража, абсолютно игнорируя всплеск силы старика, вышвырнул его из своего кабинета. Бешенный взгляд, пена у рта, оскал, белые губы, красные щеки и лопнувший капилляр возле левого зрачка, заплывая на весь глаз кровью - император никогда еще не был в таком бешенстве.
- ВОН! Мантры свои читай! Братву свою поучай как жить и что делать! - Файдал, у которого из носа и правого уха текла кровь, перехватил своего господина за грудь и потянул на себя, ибо он, сжимая кулаки, порывался применить их по отношению к достаточно злому Стражу.
- Сын печати… - зашипел тот в свою очередь разворачиваясь и тормозя, собирая пальцы в кулаки.
- Я тебе не сын, ископаемое!!! - взвыл император. - Мой отец и мать моя, давно лежат прахом на дне океана! Вон из моего дома! Запрещаю Храму ступать на его территорию! На века!!! Мой приказ! Не имеешь права вмешиваться! Приказ Тенаара! Сам просрал его, не почуял, пасись теперь! - завывая, шипя и брызжа слюной, император дергался в хватке своего воина, который с каждым сантиметром проигрывал ему. - Убирайся! - выхватил свой клинок, Тенанук замахнулся с намерением убить, стереть это ненавистное лицо, заставляя Стража опомниться.
На него, с первым дарованным клинком империи самим владыкой ВСЕГО СУЩЕГО, бросается абсолютно невменяемый молодой император. Страж замер, ибо узрел - нет частички его сердца, нет крупицы его души. Отдал, давно и навсегда. И эту крупицу надежно и тщательно запрятал в своих душе и сердце Тенаар. И нет места в них для Стража, нет своей ниши. Ключ к Тенаару вот он, перед ним, невменяем, хрупок и бесценен.
Старик осмотрел взбешенного мужчину, расслабил пальцы "разбирая" кулаки и сделал шаг вперед. В ответ вой, самый настоящий, самый что ни на есть звериный, волчий, дикий и яростный - таков был император в абсолютном озверевшем состоянии. Он вырвался из рук своего стража, ударив его локтем, отправляя в бессознательное состояние, ломая его нос и заставляя фонтаном брызнуть кровь, яростно горящими глазами уставился на своего противника. Плавно, словно хищник, передвигаясь телом, ногами и всем существом, он сблизился со Стражем. Выпад, клинок блеснул и…
Страж, сидя на полу, едва заметно покачиваясь, ласково гладил по голове лежавшего на полу императора, головой на его коленях. Старик, словно любимого сына, убаюкивал, усмирял его ярость. Клинок лежал в десятке метров от них, запятнанный кровью Верхнего Стража Духа, как бы укоряя - не справился, не защитил несущего печать, довел до состояния невменяемого зверя, ранил сильнее, пустил по вискам седину.
В холл, перед кабинетом императора, несмело вошла первая политическая супруга, Ремана Аульбринти. Она осмотрела все, что было, глазами полного страха и боли. Воины фильб сжавшиеся в комочки, трясясь, до сих пор тихонечко поскуливали, как побитые собаки. Даррелл сидел ни жив, ни мертв и пустым взглядом смотрел перед собой. А в центре этого хаоса, где даже Файдал лежал без сознания и с залитым кровью лицом, сидел Верхний Страж Духа и тихонечко покачивался. И все это не банальная драка. Раса фильб сильнее всего боится потери своего кенкерни. И чтобы их ввести в состояние сродни их звериной сущности, это надо какими силами обладать? А секретарь императора? Он в прошлом был воином, прошел одну из войн, в самом горячем секторе, и сейчас сидит с таким бессмысленным взглядом…это как надо повлиять на его сознание, чтобы он за несколько минут превратился в подобие овоща? И пустить кровь, тем более на лице, у самого Файдал-Линга!
Ремана подошла и у нее подкосились ноги. На всю грудь стража алел глубокий порез, кровь заливала его одежду. На его коленях лежала голова императора…в висках седина. Осев на колени, Ремана шокировано уставилась на эту пару, страшась узнать, что император мертв. Тенаар пропал, император не имеет право исчезать.
- Повелитель, - позвала женщина, нарушая тишину.
- Он спит. - Мягко проговорил Страж. - Ему было слишком больно, слишком много он потерял. И я, как его Хранитель…не справился, добавил.
- Что произошло, отец? - женщина на коленях приблизилась, заглянула в несчастное лицо, глаза в которых созрели слезы.
- Я не справился…не смог заслужить доверие Тенаара, не смог оградить от безумия его супруга… - Старик опустил голову и прозрачные капли влаги упали на растрепанные пряди волос императора. - Я опоздал. Как же сильно я опоздал.
- Безумие? - испуганно выдохнула Ремана.
Страж поднял на нее глаза и быстро приложил ладонь к ее щеке.
- Нет, сейчас оно отступило. Я закрыл его сердце и душу, его сознание и подсознание от Безумия. Не тревожься, он сейчас просто спит.
Ремана лишь кивнула головой. А вокруг уже закипела деятельность - раненных на носилки, скулящих препаратами успокоительного и тоже на носилки. Доктор Кива присел рядом, подрагивая, прося разрешения проверить императора, вдруг надо какое лекарство. Леди Ремана растерянно осмотрелась вокруг, а затем перевела взгляд на императора. И вот теперь скажите, что Тенаар просто игровая фигура, которую специально создали. Скажите теперь, неверующие, что нет у императора к супругу любви. Попробуйте опровергнуть…если хватит сил.
Эпилог
Марат пришел в свои покои и отправил всех слуг отдыхать. Привидение. Вот уже несколько лет он ведет эти малые и незначительные беседы, иногда спрашивает, что читает его привидевшийся знакомый, а он лишь улыбаясь говорит - жизнь читаю. Очень странное привидение. Никого не пугает, ни за кем не охотится, половицами не скрипит и в лучах солнца не истаивает. Вот только, лицо его стирается из памяти буквально за минуту, как бы сильно не желал его запомнить Наследный Принц империи Легио Эври Маин Марат. Эври - титул, который получает наследник, когда женится в первый раз и его первая супруга производит на свет потомство. Элонду - титул, который дается, как только сына императора выбирают Наследным Принцем. Нуоко - титул, который дается тогда, когда император получает Наследного Принца.
Марат усмехнулся. Та жизненная история про императора Тенанука и его супруга Тенаара не имела звучания титула Эври. Первым на брачный диск встал мужчина. У императора по определению не могло быть этого титула, так как между ним и его первым супругом общих детей быть не могло. Они оба были мужчинами. И никто из них не смог бы родить.
Покачав головой, он прошел по своим покоям, тем самым, где с первых дней официального оглашения о приходе в империю Тенаара, он сам жил до того дня, пока не были готовы его личные покои. В этой зале стояла его любимая зеленая кушетка. Здесь они скандалили или просто мирно проводили время, обучали друг друга чему-то. А вон там, в спальне - любили друг друга. И хоть время смазало все, стерло былые упоминания, переставив мебель, изменяя стиль и наполнение, но Марат мог поклясться, что если не пытаться представить, а просто чуть прикрыть глаза, то поверх всего здесь имеющегося налегает налет того, как в те времена стояла мебель, как блестели украшения, ветер развевал легкие воздушные шторы.