Духота и какое-то внутреннее напряжение нарастали с неведомой силой.
Корнелий вздохнул.
«Но, тем не менее, дела идут не так уж плохо, - решил он. – Удалось кое-что заработать. Если далее так дело пойдет, то скоро буду с наваром…»
Первые капли дождя упали ему на руку. Он посмотрел на насупившуюся тучу.
«Есть идея»,- подумалось ему, - «ее можно попробовать осуществить».
И решительно набрал номер Кукольника.
Глава вторая. Кукольник
Кукольником он называл Нестора Салогуба – своего одноклассника, который зарабатывал созданием кукол на заказ. Также Нестор сотрудничал с кукольным театром, не только создавая новые куклы для спектаклей, но и играя с ними небольшие роли.
Раскаты грома, похожие на орудийные выстрелы, сотрясли город. Тучи, рваные словно вата, разметывались по быстро темнеющему небу.
Дождь залопотал по крыше павильона, под которым укрылся Корнелий.
Помрачнело и потемнело, струи полосовали, высверки молний озаряли надвигавшийся, темнеющий мрак.
В автобусе было полно мокрых нахохлившихся, словно птицы, пассажиров.
Какой-то человек, с орлиным носом, худой и сутулый, в наброшенном на лицо капюшоне, из которого летели брызги, стоял неподалеку, и Корнелий чувствовал его острый взгляд.
Он отвернулся от этого человека и сосредоточил свое внимание на дожде за окном. Град стеклянными шариками застучал по дороге, но, спустя пару минут, он закончился, оставалась лишь обильная влага.
Укрывшись от дождя курткой, Корнелий выскочил на остановке, перепрыгивая через бурные мутноватые ручьи, пузырящиеся лужи, добежал до знакомого поворота.
Оглянулся- человек в куртке с капюшоном тоже вышел. Двигался он, или стоял – невозможно было понять в этом мареве.
Корнелий быстро зашагал по освеженной улице, подгоняемый в спину залетевшим из степи ветром. Его туфли стучали по плитам мостовой.
Оглянувшись в последний раз и не заметив более фигуры в черном, он вошел в полутемную арку и спустился в подвал, откуда шло оранжевое сияние.
***
Нестор покачивал круглой головой. Он и сам напоминал куклу: голова лысая, обтянутая гладкой розовой кожей, худой, движения острые, угловатые, слегка механические, будто у робота. Когда говорил, то взмахивал длинными руками. Он был мастером наиболее реалистичных кукол-детей.
- Почему – то считается, что только скульптор или живописец творит настоящие произведения изобразительного искусства, а ремесло художника-кукольника - вроде как что-то несерьезное... Несерьезное вроде...
У Нестора была привычка повторять отдельные фразы, как бы для того, чтобы подчеркнуть самое значимое.
- Видимо ремесло твое слишком уж незаметное, чтобы его оценили, - ответил Корнелий, потягивая капучино, удобно рассевшись в кресле, наблюдая и за работой мастера и за тем, как домашний прирученный шимпанзе Жорфе вовсю орудует веником, подметая стружку.
Нестор тут же делает замечание по поводу слишком рьяной работы обезьяны.
- Уймись! Потише, друг мой любезный! Потише! – говорит он, потому что Жорфе, в неумолимом рвении, блестя веселыми коричневыми глазами, поднимает невероятную пыль в мастерской.
Жорфе озорно глядел из облака неописуемой густоты, а Нестор между тем продолжал:
- Так вот, нас часто художниками не считают... Не считают художниками... А что такое кукла в моем исполнении? Как ты думаешь, а?
- Это произведение искусства, образ, - поддакивал наугад Корнелий, сдувая пену.
- Именно. Рад, что хоть ты это понимаешь! Это, по сути, игрушечная имитация живого существа... Живого существа! В кукле главное – выразительность! А сколько времени и мастерства уходит на то, чтобы сделать куклу сбалансированной конструкцией, устойчивой, а то и подвижной... На создание такой куклы уходят месяцы... Вот представь себя на месте ребенка. Какие куклы тебе интереснее: неподвижные красавицы или такие, у которых шевелятся руки и ноги?
- Мне нравятся заводные куклы, – сказал Корнелий, глядя на серую погоду за окном. На мгновение ему показалось, что в подвальном окне мелькнула знакомая мокрая фигура с накинутым капюшоном, помаячила и пропала.
«Показалось», - подумал Корнелий. – «Теперь, когда я начал свое дело – стало многое казаться».
- А для того, кто ценит куклу как художественное явление, на первом плане будет необычность замысла и мастерство исполнения... Необычность и мастерство! - между тем продолжал свои рассуждения Нестор, раскладывая на верстаке отдельные части куклы – ноги, руки, голову, работая словно хирург.
Корнелию Нестор так напомнил папу Карло, что он заулыбался, но тут же постарался скрыть улыбку.
- А дети играют твоими куклами? – спросил он быстро.
- Мои куклы редко попадают в руки детей. Все-таки работа ручная, индивидуальная, так сказать... Нет, удел моих творений – актерская игра в кукольных театрах, мультиках... Мои создания украшают комнаты, выставляются в галереях. Недаром говорят, что ремесло кукольника – это с одной стороны искусство, а с другой – игра. Для настоящего художника кукла – это почти живое существо. Да, живое существо! А кукла для театра – это ещё и персонаж пьесы. И чем искуснее кукольник, тем живее получается персонаж. Таким образом я создаю и марионетки, и планшетные куклы...
- Ну у тебя и уродцы, - заметил Корнелий, поглядывая вокруг на кукольные головы.
- Да это ты на нечистую силу всякую глядишь, - сказал спокойно Нестор. – Это куклы – актеры. Именно – актеры! Тут важна не красота, а выразительность и простота управления.
Потом он, обернувшись, внимательно посмотрел на Корнелия и сказал:
- Так вот, думал я над твоим заказом. Понимаешь, чтобы создать куклу, нужно придумать и воплотить её внешность, характер. Если речь идёт о заводной кукле или кукле-актёре, нужно также продумать внутреннее устройство, механику. Тут придется работать и с деревом, тканями, быть может с полимерной глиной, фарфором, красками и ещё со многими другими материалами. Подумай, каждая кукла требует особых технологий...
Корнелий перебил его длинную тираду:
- Нестор, ты слишком усложняешь дело. У тебя ведь есть заготовки туловища. Значит нужна лишь голова. Фотографию я тебе оставлю. Полного сходства от тебя не требуется... А вот со сроками... Тут буду тебя торопить...
Нестор блеснул лысиной в его сторону.
- Мне интересно - что ты задумал... Что задумал ты?
Корнелий поставил стакан и забарабанил пальцами по столу.
- Ну, считай это чем-то вроде психотерапии... Нужно излечить одну пациентку. Вот таким способом.
Нестор улыбнулся:
- Ты стал психиатром?
Корнелий рассмеялся и приложил палец к губам.
- Тсс, это пока тайна. Как-нибудь потом открою.
От неприятных расспросов спас стук в окно. Потом было слышно, как человек спустился вниз по лестнице – шаги звучали, но туфли были мокрые, звук приглушенный.
Нестор, занятый работой, попросил Корнелия открыть.
Когда дверь отворилась, на пороге стоял худощавый и высокий молодой человек с длинным носом. С его капюшона сбегали капли дождя.
- Привет! Вот уж кого не ожидал увидеть! Не ожидал! Ты чего зашел, Дрозд? – спросил Нестор, вытирая руки, прищурив глаза, вглядываясь в вошедшего.
Корнелий посторонился.
Гость вошел, отряхиваясь, что-то сказал непонятное, покосившись на Корнелия. Стало неприятно и, договорившись с Нестором, пообещав перезвонить, Корнелий заспешил во влажный умытый мир улицы.
Глава третья. Незнакомка
Он шагал по вечернему городу под шум и скрип деревьев, под нависающим черным небом. Ветер трепал цвет, рассыпая его веером, обдавая редких прохожих острым пряным запахом. Приближение грозы распугало всех, лишь одинокие фигуры под зонтиками двигались быстрым шагом, стараясь спастись от сырости, острого ветра и неминуемой партии нового дождя. Ветер шелестел у фонаря, нес новые капли, летевшие в лицо.