Он полной грудью вдохнул непривычно чистый воздух горных лесов - пахло свободой, свободой, к которой он стремился в последнее время, и повернулся всем корпусом к подошедшему к их небольшой группе человеку.
- Доброго дня, товарищи, - поприветствовал тот, заложив руки за спину и перекатившись с носков на пятки, а потом обратно. - Звать меня Наркес Асметович, для простоты просто Наркес.
Он был низеньким и толстым казахом в теплом жилете, отороченном рыжим мехом и расшитом национальными узорами. Его виски успела посеребрить седина, а кожу гладко выбритых щек - какая-то мелкая сыпь. Видимо, совсем недавно Наркес чесался - несколько ранок едва заметно кровоточило, а другие выглядели чересчур воспаленными. Каждый сезон он принимал у себя гостей и каждый год он переживал, словно учитель перед старшеклассниками, пытаясь с первых слов привить им уважение к себе.
- Вместе мы будем до самого сентября. На сайте вы должны были изучить это место: раньше здесь находился промышленный рудник, вот Макар Анатольевич там даже успел поработать. - Наркес с уважением кивнул деду Макару, тот не замедлил ответить легким поклоном, словно подчиненный перед высоким начальством, с еле уловимым обреченным раболепием. - Все, что вам понадобится для добычи, у меня имеется. Вам требуется соблюдать лишь простые правила: вы не пользуетесь взрывчаткой, не дебоширите, уважаете природу и соблюдаете «сухой закон». - При последних словах Глеб поморщился, его и без того неприятное лицо приобрело дополнительный желчный оттенок. - Так, - Наркес расцепил замок из пальцев за спиною и звонко хлопнул в ладоши, - в последний раз подумайте, не хочет ли кто-нибудь из вас вернуться? Машина еще здесь. - Он внимательно посмотрел на каждого из присутствующих - все промолчали. - Хорошо! Паша! - он обратился к водителю и протянул ему руку. - Ну, все, до встречи! - Водитель кивнул и ловко взобрался в высокую кабину.
Когда грузовичок тронулся с места, выбивая из-под колес мутные облачка пыли, Наркес торжественно продолжил:
- Сейчас я с вами познакомлюсь, а потом вы выберете главу артели. Теперь вы свободная артель. Ваш лидер будет для вас царь и бог, не ошибитесь в выборе, товарищи!
Наркес начал подзывать новоявленных золотоискателей и сверять их данные с каким-то списком. Когда очередь дошла до Филиппа, он даже вздрогнул: именно таким тоном к нему обращался тот, от кого он и вздумал скрываться в горах.
- Шорох! Филипп Андреевич Шорох!
- Да чтоб тебя! - Филипп с досадой хлопнул себя по щеке - убитый комар крохотным засушенным цветочком из гербария упал на дорожку, оставив на гладкой щеке и ладони багряные следы. - Вот зараза, дрить твою перекись марганца! - Он протянул Наркесу свои бумаги, мысленно надеясь на то, что его уж точно не изберут главой этой самой артели. Сам он готов был поддержать любую кандидатуру - все равно не знал никого. Он не знал никого, прямо как на выборах в парламент, и проголосовал бы за первого попавшегося кандидата, лишь бы от него самого отвязались.
Когда выбирали старосту в хабзе, он тоже высказал свое среднестатистическое «за» в пользу какого-то мутного персонажа, с юношеских лет стремившегося к влиянию и власти. Филипп ничего подобного не любил, а повышенной ответственности и вовсе боялся.
- Ну, так что же? - Наркес захлопнул последние корочки и торжественно вернул их владельцу. - Определились?
Блондинистый Славик внимательно рассматривал ногти на левой руке, силясь отыскать там подобие траура, дед Макар задумчиво почесывал жиденькую бородку, здоровенный Степан переступал с ноги на ногу, будто нестерпимо хотел в туалет. Родион распрямил плечи и сделал грудь колесом, очевидно претендуя на роль лидера, а Филипп несколько раз крепко зажмурился: прямо на глазу засела соринка, но не хотелось тереть веки грязными руками.
- Че ты все зенками лупаешь? Луп-луп! - подал голос Глеб - его и без того неприятная физиономия исказилась язвительной гримасой. Близко посаженные глазки самодовольно заблестели - их хозяин очень любил находить в любой компании того, кто, по его мнению, был послабее, чтобы задирать несчастного впоследствии. Он сделал шаг в сторону Филиппа и, привстав на цыпочки, при этом вытаращив бесстыжие очи, пару раз взмахнул руками в воздухе. - Уху! Уху!
Степан глупо засмеялся.
- Лупают, когда через лупу мандавошек всяких разглядывают, - сквозь зубы процедил Филипп, глядя на своего обидчика в упор. Он был более чем на голову выше этого наглеца и поэтому вполне себе мог позволить взгляд Левши на блоху.
- Так, так. Так, так, так. - Наркес успел встрять своим упитанным телом между ними, тем самым пытаясь сгладить обострившуюся ситуацию. - Вы должны выбрать главу артели, поторопитесь. Еще палатку поставить надо и кровати занести.
- Меня давайте! - с готовностью отозвался Родион. - Если никто, конечно, не против. - Он обвел всех мужчин таким колючим и властным взглядом, что даже те, кто был против, решили промолчать.
Бывают взгляды проницательные, лукавые, спокойные - у Родиона он был порабощающим. Это был взгляд вожака. Человек жаждал лидерства и безусловного подчинения, он мог вести за собой людей и любил побеждать по жизни. Потому в этих маленьких выборах, кивок головы в которых считался полноценным голосом, он победил единогласно, чем остался несказанно доволен. Теперь он тянул бразды правления полностью на себя.
- Итак, артель. - Родион склонил голову набок, опуская руки в карманы потертых защитных штанов. - Работаем от светла до темна каждый на своем участке, еду готовим по очереди. Кстати, на чем там готовить-то? - осведомился он, уже не глядя на Наркеса.
- Здесь полевая плита, - торопливо подсказал тот.
- Установим дежурства по палатке и харчику. И самое главное - никакого воровства друг у друга. Крысятничество будет строго наказываться. Это я вам как глава артели тут говорю. - Лицо его приобрело жестокое выражение.
Филипп только сейчас обратил внимание на его большие уши - дал же бог по жизни такие лопухи носить! Он улыбнулся украдкой этой веселой мысли, но пронырливый Глеб и здесь умудрился вставить свои пять копеек:
- Че ты лыбишься? Че смешного Главный сказал?
Филипп с трудом удержался, чтобы не отвесить этому хмыренку звонкого леща, вот так бы «хрясь», чтобы в ушах у того зазвенело. Но он сдержался: впереди весь бригадный подряд ожидало большое дело, и ему совсем не хотелось начинать с какой-то нелепой потасовки. Поэтому Филипп, сделав глупое лицо, приподнял руки кверху и просто покачал головой, давая понять, что ему вот вообще не смешно.