— Почему? — в этот раз спрашиваю я.
— Потому что так надо. — и целуешь.
Резко, жёстко, отчаянно. Я поднимаюсь, прижимаю тебя к себе и подхватив, подсаживаю на стол. Чей-то стакан летит на пол и с громким звоном разбивается, но это уже никого не волнует. Я устраиваюсь между твоих ног, ты обхватываешь меня ими и притягиваешь ближе. Твои руки сжимают мои плечи и путаются в волосах. Я прикусываю твою губу, ты громко стонешь и во рту разливается металлический привкус крови.
Спустя несколько мгновений, мы еле отрываемся друг от друга, пытаясь отдышаться и ты горячо шепчешь мне:
— Возьми меня.
И я беру. Беру то, что принадлежит мне. То, что всегда принадлежало мне. Беру грубо, жёстко, не сдерживаявась, но при этом не забывая дарить такие безмерно нежные ласки, которые заставляют выступить слёзы на твоих глазах.
Ты лежишь на столе. Уже без одежды, в то время, как я всё ещё остаюсь в штанах. Я не хочу спешить. Я знаю, что у тебя это впервые. Что ты отдаёшь себя кому-то впервые. Ты привык быть ведущим, тем, кто всё контролирует, но сейчас ты просто сходишь с ума от новых, доселе неведомых, поразительных чувств. Хватаю с полки какой-то женский крем. Открываю. Знакомый запах. Кира. Но это не важно. Обильно смазываю два пальца и приставляю к твоему узкому входу. Ты стараешься расслабиться, но у тебя плохо получается. Я отвлекаю тебя нежными поцелуями, прикосновениями, шепчу что-то глупое тебе на ушко и вскоре ты впускаешь меня во внутрь. Молодец, хороший мальчик. Ты шипишь от неприятных ощущений и инстинктивно пытаешься отодвинуться. Удерживаю тебя за талию. Потерпи, малыш. Несколько плавных поглаживающих движений внутри, я нахожу то заветное место и тебя выгибает дугой, а ствоих губ срывается протяжный стон. Ты поднимаешься на локтях и ошалело смотришь на меня. Ещё одно движение, снова стон и ты откидываешься назад, уже полностью расслабившись и подставляясь, шире разводя ноги. Я не прекращаю тебя целовать, покусывать, оставляя свои следы, сжимать набухшие соски и ловить губами твои хриплые стоны. Вскоре ты начинаешь сам насаживаться на мои пальцы и просить о большем. К двум пальцам присоеденяется третий, начинаю набирать темп. Тебе и этого мало.
Вынимаю пальцы и слышу твой разочарованый вздох. Ты снова поднимаешься и смотришь на меня, не понимая, почему я лишаю тебя такой приятной ласки. Приставляю горячую головку к твоему входу и слегка надавливая, проникаю внутрь. Ты стонешь от немного болезненных ощущений. Затем, позволяя немного привыкнуть, одним толчком вхожу до основания. Ты вскрикиваешь. С твоих глаз срывается слеза и я аккуратно слизываю её с твоей щеки. Целую. Твои глаза, виски, нос, губы. Ты мне отвечаешь и вскоре начинаешь расслабляться. Первый лёгкий толчок, стонешь. Потом ещё один и ещё, и тут я нахожу правильный угол, и ты снова кричишь, в этот раз от удовольствия. Тебя прошибает мелкая дрожь, ты впиваешься ногтями мои плечи и начинаешь поскуливать мне в шею, с каждым толчком всё громче. Я начинаю набирать темп, врываясь в тебя всё сильнее и глубже, а ты уже стонешь беспрерывно, не сдерживаясь.
Я чувствую, что ты уже близко, накрываю рукой твой каменный член и начинаю быстро двигать рукой в такт своим толчкам. Я вхожу в тебя ещё несколько резких и глубоких раз, и ты с протяжным криком кончаешь, утягивая меня за собой в омут удовольствия.
Ты громко дышишь с закрытыми глазами, отходя от крышесносного оргазма. Перидически по твоему телу проходится мелкая судорога. Я выхожу из тебя, сажусь и откидываюсь на спинку кресла.
Придя в себя, ты сползаешь со стола, морщишься от неприятных ощущений в пояснице. Натягиваешь футболку, оборачиваешься ко мне, тепло улыбаешься и говоришь:
— Оставайся до утра.
***
Наблюдаю, как ты увлечённо выводишь что-то на большом холсте. Лицо расстягивается в нежной улыбке. Видимо скоро стены нашего дома украсит ещё одно дитя твоего разума. Интересно, что это будет на этот раз. Ты всегда запрещаешь мне смотреть на твои картины до того, как ты их закончишь.
— Всё! — удовлетворённо выкрикиваешь.
Подхожу к тебе сзади, обнимаю со спины и заглядываю через твоё плечо.
Сердце пропускает удар. С мольберта на меня смотрю я сам. Чёрный свитер, чёрные узкие штаны. Серо-розовое облачное небо, в период заходящего солнца. Но при этом ярче всего — мои глаза. Пронзительные, серые, почти прозрачные, как осенний дождь и с синими прожилками. Ты всегда говорил, что мои глаза особенные. Цвет особенный. Взгляд особенный. Только ты мог передать их настолько похожими, настолько моими.
— Повесим его в спальне, я хочу, чтобы ты всегда смотрел на меня.
Я всегда буду смотреть на тебя. У меня есть только ты. Ты единственное, что для меня существует. Единственное важное. Единственное, что имеет смысл. Ты стал моим миром и я подарил тебе вселенную.
Я люблю тебя.