Поэтому, пользуясь тем, что день выдался сухим и солнечным, она старалась на всех переменах выводить друзей на улицу. В этом Таню поддерживали Пашков и Моя Длина, которым вечно хотелось курить.
Наконец, начался последний урок. Вернее, классный час, который ежегодно проводил со своими питомцами первого сентября Андрей Станиславович.
В свои тридцать шесть лет классный руководитель содружества «В», а теперь десятого «Б» Андрей Станиславович был моложав, строен, носил пышную шевелюру, а в одежде, за исключением торжественных случаев, придерживался авангардного молодежного стиля. Кроме того, он ездил на подержанном мотоцикле «Харлей Дэвидсон». Постоянно покупал модные диски, которые с удовольствием давал слушать и переписывать всему своему классу. И обладал еще множеством других замечательных качеств, которые позволили Лешке Пашкову еще в пятом классе сказать, что Андрей у них – «крутой мужик».
Учителем Андрей Станиславович стал не совсем обычным путем. После десятого класса он мечтал заняться классической филологией, но на вступительных экзаменах в университет провалился. Зато попал в армию. И не просто, а прямиком в Афганистан. Там как раз тогда только что началась война. Андрей Станиславович умудрился пройти ее без единого ранения. Впечатлений, однако, у него оказалось достаточно.
Вернувшись в Москву, бывший десантник Андрей Пирогов твердо решил: если есть ему смысл что-то делать дальше, значит, он должен учить детей. И не чему-нибудь, а истории. Поэтому, окончив педагогический институт, он пришел работать в школу номер две тысячи один, где учился сам.
Выбор места работы преследовал не только явную, но и тайную цель. В этой же школе преподавала математику бывшая одноклассница Андрея Станиславовича – Светлана. К концу десятого класса у них начался бурный роман. Когда же Андрей попал в армию, Светлана неожиданно вышла замуж. Теперь роман разгорелся с новой силой. И за его развитием пристально наблюдал весь класс Андрея Станиславовича.
Первого сентября классный руководитель десятого «Б» явился в каком-то сногсшибательном пиджаке спортивного стиля. Он был учителю настолько к лицу, что среди девочек пронесся восторженный гул. Школьникова, всегда занимавшая на уроках Андрея Станиславовича первую парту перед его столом, приняла соблазнительную, по ее мнению, позу, затем исторгла несколько томных вздохов. В это время у Дуси Смирновой вырвалось:
– И впрямь классный, что надо.
Десятый «Б» грохнул. Школьникова обернулась и очень внимательно посмотрела на новенькую. В этом взгляде сосредоточилось столько сильных чувств, что Дуся Смирнова, покраснев, опустила голову.
Школьникова осталась довольна произведенным эффектом. И, посмотрев на любимого учителя, сказала:
– Вот так.
Андрей Станиславович усмехнулся в пшеничные усы, но ничего не сказал. Затем он произнес краткую речь о том, что представляет собою десятый класс в новых экономических условиях. По его словам, последние два года школы с учениками никто возиться не будет. Тех, кому неохота нормально учиться, просто в течение года отчислят. Кроме того, нужно уже серьезно думать о поступлении в высшие учебные заведения.
При этом классный руководитель десятого «Б» то и дело поглядывал на Компанию с Большой Спасской. У него была тайная надежда, что хоть в этом году они, наконец, оставят свои расследования. «Иначе, – с тоской подумал Андрей Станиславович, – мне снова жить, как на вулкане».
– Так что, – сказал в заключение учитель, – советую как следует браться за дело.
– Уж мы возьмемся, Андрей Станиславович! – с жаром проговорила Моя Длина.
– Вот и хорошо, – стараясь не встречаться с ней взглядом, ответил учитель.
– Было бы о чем говорить, – послышалась пренебрежительная реплика с задней парты.
Все обернулись. Вадик Богданов со снисходительной усмешкой глядел на Андрея Станиславовича.
– Что ты имеешь в виду? – спросил классный руководитель десятого «Б».
– Что имею, то и сказал, – презрительно бросил Вадик.
– А чуть подробней нельзя? – обратился к нему Андрей Станиславович.
– Можно, если хотите, – продолжал новенький. – Вот вы сказали «браться за дело», «большая ответственность»… Можно подумать, у вас тут какая-то крутая школа. Толку-то… Все равно ни в один нормальный институт без репетиторов не поступишь.
– Нормальная у нас школа, – разозлилась Моя Длина.
– А если кому-то не нравится, то не фига было к нам приходить, – расправил широкие плечи признанный силач класса Боря Савушкин.
– Тебя не спросил, – скользнув по нему высокомерным взглядом, отозвался Вадик Богданов.
– Ты-то, наверное, не спросил, а вот я у тебя после уроков, наверное, спрошу, – пообещал Боря.
Класс на мгновение замер. Всей две тысячи первой школе было известно: бурное содружество «В» никогда не дает себя в обиду. То есть между собой у них иногда возникали локальные конфликты. Однако когда затрагивалась честь класса, содружество «В» превращалось в несокрушимый монолит. Атмосфера явно становилась напряженной. Однако Вадика это, похоже, совершенно не трогало. Зато Андрей Станиславович про себя отметил, что, кажется, новый учебный год будет и впрямь куда сложнее предыдущих.
Компания с Большой Спасской тоже кое-что заметила. Две новенькие девочки, которые в начале классного часа с интересом разглядывали Андрея Станиславовича, теперь переключились на Вадика. У того был очень довольный вид. Чувствовалось, что он привык находиться в центре внимания.
Боре Савушкину новенький все сильнее не нравился. Он уже было раскрыл рот, чтобы назначить Вадику встречу после уроков возле школы, но Андрей Станиславович вмешался:
– А ну, прекратите! В конце концов, каждый имеет право на свое мнение.
– Вот это правильно! – хохотнул Вадик. – Так сказать, демократия в действии.
Теперь на него смотрели не только новенькие, но даже и несколько ребят из бывшего «Б».
– Только насчет репетиторов ты не совсем прав, – усмехнулся Андрей Станиславович. – У нас из прошлогоднего выпуска много ребят просто так поступило.
– Да, да. Слыхали, – недоверчиво покачал головой Вадик.
– Некоторым и репетиторы не помогают, – продолжал Андрей Станиславович.
На это у Вадика не нашлось что ответить. Дальше классный час шел своим чередом, однако у Компании с Большой Спасской после первого дня остался какой-то неприятный осадок. Каждый из пятерых нет-нет, да и ловил себя на мысли, что лучше бы этот Вадик попал в другой класс.
Второго сентября опасения их подтвердились. На большой перемене весь класс высыпал во двор. Вадик Богданов с новенькими и несколькими ребятами из бывшего «Б» расположился немного поодаль от Компании с Большой Спасской. Какое-то время спустя Таня снова почувствовала на себе его пристальный взгляд. Она демонстративно повернулась спиной к Вадику. «Только бы Олег не заметил», – в отчаянии подумала она. Но Олег, к счастью, пока был занят общей беседой.
– Ты согласна со мной? – донесся до Тани голос Моей Длины.
– Ну да, – на всякий случай согласилась Таня, которая не расслышала, о чем речь.
Олег с изумлением на нее посмотрел. А Катя, иронично сощурившись, произнесла нараспев:
– Ну ты, подруга, даешь!
Таня покраснела. Она уже намеревалась спросить, о чем шла речь, когда со стороны компании Богданова послышался оглушительный хохот.
– Веселятся детишки, – без всякой симпатии проговорила Моя Длина.
– Пускай себе, – отмахнулся Темыч.
Смех несколько поутих. И Вадик громко продолжил:
– Она ему, значит, по морде, а он, как побитая собака…
– Ты это про кого? – заинтересовался долговязый Женька.
– Про нашего классного, – с явной охотой объяснил Вадик.
В его группе снова раздался хохот.
– Андрея не трожь! – грозно выступила Моя Длина.
– Нужно мне его трогать, – сплюнув, ответил Вадик.
– Мое дело предупредить, – продолжала Моя Длина.
– Ах как я испугался, – губы Вадика скривились в ухмылке. – Уже поджилки трясутся.